Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1 - Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

В оформлении обложки и титульной страницы использована арабская надпись с портала Демир-Капы (1503 год):

Название «Повелители двух материков» — это парафраз титула, присвоенного хану Менгли Гераю в монументальной надписи 1503 года на дворцовом портале: «хакан двух морей и султан двух материков». В этом титуле (византийском по происхождению и попавшем в Крым через османское посредство) отражена целая эпоха в истории Крыма — период длиною почти в полтора века, когда династия Гераев боролась за независимость Крыма с последними правителями Орды, одержала победу, а затем и сама попыталась овладеть наследством рухнувшей степной империи. Византийские императоры и османские султаны разумели под «двумя материками» и «двумя морями» Европу и Азию, Черное и Средиземное моря. В титуле крымского хана материки остались прежними, но перечень морей изменился: это Черноморье и Каспий, по берегам которых некогда простирались владения Улуса Бату-хана.

Прежде, чем начать повествование об этой борьбе, мне бы хотелось кратко рассказать о ее причинах, а также прокомментировать ту форму, что была избрана мной для изложения материала.

Как ни странно это прозвучит, монгольское завоевание Крыма в первой половине XIII столетия не внесло кардинальных изменений в структуру населения полуострова. Как и до нашествия, в степях по-прежнему звучала тюркская речь скотоводов-кыпчаков, а жители горных районов вели тот же образ жизни и хозяйства, что бытовал здесь уже многие века. Впрочем, те кыпчаки, что наполнили теперь Крым, были новопоселенцами, согнанными монгольским завоеванием со своих прежних кочевий на материке, а их собратья, обитавшие на полуострове ранее, были вынуждены потесниться и отступить из степей, пополнив собой разноплеменную смесь горцев (чьи предки в разное время сами были вытеснены с равнин в горы прежними волнами переселенцев). Сами монголы никак не повлияли на состав крымского населения: ничтожная прослойка завоевателей, как писали современники, уже через несколько десятилетий полностью растворилась среди покоренных тюркских народов. [1] Как писал арабский автор ал-Омари (1299?-1349) о Золотой Орде: «В древности это государство было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они сметались и породнились с ними, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаки, как будто они одного рода, оттого что монголы поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их. Таким образом, долгое пребывание в какой-нибудь стране заставляет натуру человеческую уподобляться ей и изменяет прирожденные черты согласно природе» (Из сочинения Ибн Фадлаллаха ал-Омари, в кн. Золотая Орда в источниках, т.1, Москва 2003, с. 105). Неудивительно, что империя Чингиз-хана почти сразу же после смерти своего основателя раскололась на несколько отдельных государств, которые, в свою очередь, продолжали дробиться далее. Одним из таких осколков и оказалась Великая Орда (Великий Улус, Улус Бату-хана), владевшая Крымом.

Несмотря на то, что монголы весьма быстро сошли с главной сцены истории, они надолго оставили в наследство завоеванным народам свою систему государственного правления. Сходные принципы государственности существовали среди древних тюрок еще за столетия до того, как Чингиз-хан взял эти обычаи на вооружение и объединил под своею властью всю Кыпчакскую Степь. Краеугольным камнем этой властной системы был сакральный статус правящей династии и непререкаемый авторитет верховного правителя — кагана (хакана; великого хана). Это во многом объясняет, почему в тех государствах, что возникли на развалинах империи, надолго закрепились у власти династии потомков Чингиза — последние хранители монгольских политических традиций в среде иноплеменных подданных (тюрок, иранцев, индийцев и др.). В этом нет ничего странного: ведь ситуация, когда правящая династия отличается по происхождению от подвластного ей народа и культивирует идеалы своих далеких предков, обычна для мировой истории.