Алексей Фомин - Война с продолжением

В 1911–1914 годах в результате ряда соглашений между великими державами по железнодорожным и другим экономическим вопросам Османская империя была фактически поделена на «сферы влияния», в основном охватывавшие территории, прилегавшие к железным дорогам, построенным, строившимся или проектировавшимся той или иной державой. Таким образом, во французскую «сферу» вошла Северная и Восточная Анатолия между городами Эрегели, Трабзон и Ван, регион к Северу от Смирны до Мраморного моря, а также все Восточное Средиземноморье и Сирия. Германская «сфера» тянулась вдоль Багдадской железной дороги от Константинополя до Багдада. Сфера британских интересов начиналась от Багдада и тянулась до Персидского залива и далее охватывала его западное побережье, а также включала небольшой район вдоль железной дороги Смирна — Айдын. Италия стремилась превратить в свою «сферу» район Адалии. Россия зарезервировала за собой лишь небольшую полосу вдоль границы [119] Thobie J. Op. cit. Р., 1977. Р. 704–715, 787. . В несколько особом положении находилась Палестина, которая так и не стала преимущественной сферой интересов ни одной из европейских стран. Уникальное стратегическое и религиозно-историческое значение Палестины делало ее объектом внимания всех великих держав, где старались закрепиться все, и никто не хотел уступать.

Наряду с экономической слабостью турецкого государства этническая и религиозная пестрота населения Османской империи предоставляла великим державам широчайшие возможности для вмешательства во внутренние дела самой близкой к Европе азиатской страны. Создание устойчивых отношений покровительства и лояльности с теми или иными этническими и конфессиональными группами и формирование так называемой клиентелы и составляло «моральные интересы» великих держав на Ближнем Востоке. Этноконфессиональная ситуация в стране открывала для этого широкое поле деятельности. К 1914 году помимо турок и арабов здесь жили: курды (район вокруг озера Ван, а также северная Месопотамия); армяне (территория от русской границы до озера Ван, а также Киликия — область к югу от гор Тавра примерно до нынешней турецко-сирийской границы); ассирийцы (к югу от озера Ван); греки (в Константинополе, Восточной Фракии, на берегу Эгейского моря с городом Смирна, в Южном Причерноморье); евреи (в основном в крупных городах). Не менее сложной была конфессиональная ситуация. Турки, большинство арабов и часть курдов были мусульманами-суннитами. Среди арабов было много шиитов различных толков и направлений, живших на юге Месопотамии, а также вдоль побережья Средиземного моря (в том числе «крайние» секты друзов в Ливане и в области Хауран к югу и юго-востоку от Дамаска и алавитов вокруг города Латакия). Часть арабов исповедовала христианство разных толков (православные, монофизиты, католики «восточных обрядов» — мелькиты, марониты и др.), причем маронитская церковь пользовалась большим влиянием в Горном Ливане. Среди курдов имелись шииты (секта али-илахов), а также йезиды (древняя синкретическая религия). Армяне делились на монофизитов (армяно-григориане) и армяно-католиков; ассирийцы — на несториан и ассиро-католиков («халдеи»); почти все греки были православными. Представители разных народов и религий часто жили чересполосно, и четкие этноконфессиональные границы отсутствовали. Установление довоенной численности той или иной группы в настоящее время практически невозможно из-за частых фальсификаций статистических данных и драматических событий 1914–1923 годов.

По мере проникновения в Османскую империю европейских идей национализма учащались волнения на национальной почве. Особую остроту межнациональным отношениям придавало преобладание представителей немусульманских народов (греков, армян, арабов-христиан, евреев) среди торгово-ростовщической и компрадорской буржуазии. Турецкие власти, весьма терпимые к лояльным подданным империи любой национальности и религии, становились беспощадными палачами, если те проявляли стремление к самостоятельности. Ни одно национальное движение не могло достичь успеха собственными силами, и их судьба всегда зависела от действий великих держав Европы. Только при их поддержке (дипломатической, финансовой или военной) такие движения имели шанс на успех. Это позволяло иностранным державам усиливать свое влияние в Турции, то поддерживая Высокую Порту в ее борьбе с сепаратизмом, то поощряя то или иное освободительное движение. Центробежные тенденции усилились после младотурецкой революции 1908 года. С одной стороны, падение режима личной власти султана и восстановление конституции на некоторое время дали возможность лидерам национальных движений открыто высказывать свои взгляды и создавать свои организации. Но быстрая эволюция младотурок в сторону пантюркизма и репрессивных методов управления неизбежно вела к росту недовольства и усилению сепаратизма. С началом войны правительство резко усилило репрессии против любых национальных устремлений нетурецких народов.