Юлий Циркин - Гражданские войны в Риме. Побежденные

Крупное землевладение принимало разные формы. Многие землевладельцы стремились создать огромные имения, обрабатываемые массами закованных рабов под контролем надсмотрщиков. Но такие имения оказывались очень невыгодными, ибо трудно было организовать труд массы рабов, совершенно не заинтересованных в результатах своего труда. Это вело, с одной стороны, к низкой производительности труда, а с другой — к созданию огромного контрольного аппарата в лице прежде всего надсмотрщиков, которые сами ничего не производили, но на которых надо было тратить огромную часть дохода. Однако без них в обширных имениях — латифундиях — обойтись было невозможно, по крайней мере в земледелии. И большинство таких имений довольно скоро исчезло. Более доходными были скотоводческие латифундии, которые требовали много земли под пастбища, но обслуживались относительно самостоятельными и поэтому более заинтересованными рабами. Такие латифундии и господствовали в южной части Италии, где природные условия были особенно пригодны для скотоводства.

В наиболее плодородных областях, где условия гораздо больше подходили для интенсивного земледелия (Кампания, Лаций, частично Этрурия и соседние территории), дающим наибольшие доходы оказывалось среднее имение. Оно включало в себя три структурных элемента: виллу — центр имения, состоящий из господского дома и жилищ рабов, фундус — земля, на которой велось хозяйство, и инвентарь, при помощи которого велось хозяйство. В инвентарь, как уже упоминалось, включались и рабы, а также скот и орудия труда. Рабы считались говорящими орудиями, скот — полуговорящими, а остальные орудия — немыми. Название центра обычно распространяют на все имение, и такие средние имения в науке именуются виллами. Их размеры были различны — от 100 до 500 югеров (25-125 га), что зависело от местных условий, но наиболее распространенными, как установлено учеными, были, вероятно, имения в 200–300 югеров, т. е. 50–75 га. Здесь под надзором управляющего, называемого вилликом, который и сам был рабом, работало 10–15 рабов. Такое сравнительно небольшое количество рабов было довольно легко организовать. В руках многих землевладельцев сосредоточивалось несколько, а порой и довольно много, таких вилл, каждая из которых, однако, являлась автономным хозяйственным организмом. Обычно на вилле производились одна-две сельскохозяйственные культуры, что позволяло вести целенаправленное хозяйство, а труд рабов делать достаточно производительным. Обозримое количество работников сводило контрольный аппарат к минимуму. Получаемый продукт увозился в основном на рынок, где, в свою очередь, закупалось все необходимое. Иногда урожай даже продавали скупщику на корню. Это был высокотоварный и в высшей степени конкурентоспособный тип сельскохозяйственного производства.

Соперничать с виллами другим хозяйствам было не под силу. Менее всего это могли делать крестьянские хозяйства. Они были относительно небольшими. Приличным, по-видимому, считался надел в 20 югеров (4 га), а предельным был участок в 30 югеров (7,5 га). Их обрабатывали сами владельцы и их семьи с помощью одного-трех рабов. В принципе такие участки давали возможность сносно существовать. Но в условиях почти беспрерывных войн, которые в то время вел Рим, крестьяне в самом трудоспособном возрасте постоянно отрывались от производства. Специализироваться на какой-либо одной культуре и достичь в этом значительной рентабельности они также не могли и в конкуренции с виллами проигрывали. В результате многие крестьяне разорялись и теряли землю.

Эту землю скупали те же хозяева вилл. Поскольку это были преимущественно представители правящих кругов, то они часто использовали и свое положение, чтобы округлить имение. В определенный период, например, при уборке урожая, виллы нуждались в дополнительных рабочих руках. Поэтому хозяева вилл и их управляющие обращались к найму. Наемными работниками были часто соседние разорившиеся крестьяне. Но крестьяне шли на это очень неохотно. Римляне презирали наемников, они считали, что наемный труд сближает свободного человека с рабом. Поэтому многие крестьяне предпочитали уходить в город. Оставшиеся мучились на своих участках, пытаясь свести концы с концами. И разорившиеся, и оставшиеся на земле крестьяне жаждали земли, и все больше ненавидели богатых владельцев вилл, тем более что официально большая часть обрабатываемой земли считалась собственностью не отдельного гражданина, а всего римского народа, составляя agerpublicus «общественное поле», на котором в силу старинного закона запрещалось иметь огромные владения. Сами владельцы вилл об этом давно забыли или сделали вид, что забыли, но крестьяне это прекрасно помнили и мечтали о восстановлении справедливости. Аграрные противоречия все более выдвигались на первый план.