Борис Никольский - Загадка гибели линкора «Новороссийск»

По моему глубокому убеждению, адмирал Григорович был более образованный моряк и более грамотный руководитель, чем Николай Герасимович Кузнецов. Сравнивать фигуры Александра Колчака и Виктора Пархоменко нет необходимости, они несопоставимы.

Итак, Григорович определенно считал, что «грубые отступления от требований Морского устава могли не только обусловить возможность катастрофы, но и приблизить ее наступление, если таковая была неизбежной».

Теперь нам предстоит выяснить — какие отступления от требований устава наблюдались на линкоре до катастрофы; насколько эти нарушения могли отразиться на процессе борьбы за спасение корабля и его экипажа, и если таковые имели место быть, то кто должен был нести за это ответственность.

Шли годы. О трагедии с линкором «Новороссийск» представители командования и местные власти предпочитали как-то вымученно молчать, среди горожан информация распространялась на уровне слухов, а за пределы города и флота распространялась на уровне городской легенды. Даже старшие офицеры флота, по роду службы общавшиеся с бывшими «новороссийцами», о катастрофе имели самое смутное представление. После трагедии с «Отважным», в соответствии с Директивой ГШ ВМФ, в октябре 1974 года с офицерским и мичманским составом кораблей требовалось провести ряд занятий по содержанию и эксплуатации систем ППЗ погребов. Командир БЧ-2 ТАКР «Киев», в ту пору капитан-лейтенант Юрий Петрович Рыбак, поручил мне выступить на общем собрании с информацией об авариях, связанных с ракетным и артиллерийском вооружением на флотах. Когда я вкратце привел информацию по катастрофе с линкорами «Императрица Мария» и «Новороссийск», то многие мичманы об этих трагедиях услышали впервые. И это притом что многие потенциальные источники информации по катастрофе «Новороссийска» служили рядом с нами.

Анатолий Гудзикевич командовал зенитным ракетным дивизионом на крейсере «Дзержинский», а затем возглавил ракетно-артиллерийскую боевую часть на ПКР «Москва», Юрий Гарамов стал командиром ПКР «Ленинград», а затем командовал 2-м противолодочным факультетом ЧВВМУ, воспитав двух сыновей, ставших адмиралами; Карл Жилин командовал кораблями и частями флота, стал контрадмиралом. И это только те, с кем меня в какой-то степени сводила судьба. До 1955 года я жил в одной коммуналке с семьей старшины команды электриков мичманом Владимиром Лобатюком; в училище в одной учебной роте со мной учился Леонид Бакши — сын старшины, чудом спасшегося при переворачивании линкора. Начав служить на «Дзержинском» в 1972 году, я пользовался инструкциями, разработанными Гудзикевичем, стажируясь на «Ленинграде», я наблюдал, как Гарамов, разгуливая по шкафуту, стрелял из «мелкашки» по ныркам и чайкам. Но все они по разным причинам не спешили поделиться информацией о последнем трагическом дне линкора. Одни даже в воспоминаниях не хотели возвращаться к той кошмарной ночи, другие — потому, что отсутствовали на линкоре в ночь катастрофы. Последняя категория «новороссийцев» была особенно молчалива, в глубине души неся частицу вины за погибших на линкоре сослуживцев.

Удивляться подобной ситуации в те годы не приходилось. Примерно такой же пеленой информационной завесы были окутаны техногенные катастрофы в «номерных» Свердловсках, трагедия, сопутствовавшая испытаниям ядерного оружия на Семипалатинском полигоне. Разница была лишь в том, что трагедия с «Новороссийском» случилась рядом с нами, фактически на наших глазах. Время шло, боль потерь от той трагедии жила рядом с нами, в семьях погибших моряков, в тяжких воспоминаниях моряков, служивших на «Новороссийске».

Бывший председатель Правительственной комиссии В.А. Малышев в 1956 году за строптивый характер был освобожден от обязанностей заместителя председателя Совета Министров СССР и назначен председателем Государственного комитета по новой технике. Умер Вячеслав Александрович 20 февраля 1957 года, не дожив до пятидесяти пяти лет. За выдающиеся заслуги перед Родиной его прах был помещен в Кремлевской стене на Красной площади. Именем Малышева назовут улицы в Москве и Коломне, завод тяжелого машиностроения и станцию метро в Харькове. Принципы его жизни и деятельности можно расценивать как завещание руководителям, особенно актуальное в наше тревожное и по-прежнему нестабильное время:

«Не хвататься за все дела сразу, а наметить основные, решающие задачи и довести их до конца; уметь рассматривать и оценивать любую техническую проблему со всех сторон, особенно с позиций экономического эффекта от ее реализации, материальных возможностей и перспектив развития; беспощадно искоренять консерватизм и воспитывать в себе стремление к новому, прогрессивному; нас несколько сотен человек (руководителей), а технику делают десятки и сотни тысяч людей. Мы не контролеры и не учителя. Мы — инициаторы…»