Рейнхард фон Шеер - Германский флот в Первую мировую войну [изд. Вече (2011 г.)]

Эти попытки по-прежнему остались совершенно безуспешными, тем более что до 1 апреля оставался слишком короткий срок. Не оправдались также предположения о том, что мы сможем при содействии Америки оказать давление на Англию с тем, чтобы восстановить легальные торговые сношения с нейтральными странами, благодаря чему мы окрепли бы в экономическом отношении и оказались в состоянии надолго упрочить наше благоприятное военное положение. Как только это проникло в сознание, тотчас возник трудный вопрос, следует ли теперь же сделать надлежащие выводы и в самой острой форме начать войну против экономики Англии. В противном случае могло наступить положение, вызывавшее опасение на совещании 4 марта, когда было установлено, что наши противники продержатся дольше нас, если в экономических условиях не произойдет никаких перемен. Сознание наше должно было в этом отношении проясниться не позднее 20 апреля, когда Америка вручила нам угрожающую ноту в связи с инцидентом с пароходом «Сассекс».

Прошел и срок 1 апреля, а неограниченная подводная война так и не началась. Командование флота не имело оснований настаивать на скорейшем начале этой войны, так как у него не было достаточного опыта, касающегося действий подводных лодок в море и позволявшего с уверенностью выдвигать контрпредложения.

24 марта 1916 г. в Канале был взорван торпедой пароход «Сассекс», шедший из Фолкстона в Дьепп и имевший на борту 300 пассажиров, в том числе некоторое количество американских подданных. По имевшимся в первое время германским данным нельзя было считать доказанным, что пароход был взорван торпедой, а не попал на мину. Правда, в тот же самый день и в том же самом пункте имело место потопление какого-то судна, но германский командир, по всей обстановке и по внешнему виду, принял его за вновь построенный английский заградитель типа «Эребис» [111] Пароход «Сассекс» был потоплен подводной лодкой UB-29. См. Гибсон и Предегаст, с.128. (Ред.) . Американское правительство воспользовалось этим случаем, чтобы еще раз в самой резкой форме указать германскому правительству на незаконность подводной войны против торговли. Оно грозило совершенно прервать дипломатические отношения с германским правительством, если последнее не объявит немедленно же о прекращении применяемых теперь методов войны против пассажирских и грузовых пароходов.

В результате этой ноты, переданной 20 апреля 1916 г., наше правительство решило пойти на уступки, и в связи с этим Адмирал-штаб прислал приказ, согласно которому отныне подводная война должна была вестись в соответствии с призовым правом. Этот приказ, переданный по радио, застал флот в тот момент, когда выполнялась операция, связанная с обстрелом Лоустофта. Ввиду того, что подводная война на основе призового права в окружающих Англию водах не могла принести подводным лодкам никакого успеха, между тем как сами лодки должны были подвергаться величайшей опасности, я по радио отозвал с позиций все подводные лодки и донес, что тем самым я прекращаю подводную войну против торговли Англии.

30 апреля, в подтверждение распоряжения командования флота о приостановке подводной войны против торговли, Адмирал-штаб сообщил мне, что кайзер согласился с этим мероприятием и приказал использовать пока подводные лодки для энергичного выполнения боевых заданий; распоряжение о возобновлении подводной войны против торговли будет сделано в соответствии с общей политической и военной обстановкой.

Предписание о применении подводных лодок для военных целей дало мне желанный повод для расширения объема операций флота, и этому обстоятельству мы обязаны тем, что 31 мая флоту представился случай вступить в бой с английским флотом у Скагеррака. Моральный эффект, вызванный боем в нейтральных странах, создал, на мой взгляд, самую благоприятную атмосферу для развития средств борьбы с Англией и для возобновления войны против ее экономики в самой обостренной форме. Уже в мае возобновились старания Адмирал-штаба убедить командование флота в необходимости вновь начать подводную войну на основе призового права, по крайней мере для того, чтобы наносить Англии хоть какой-нибудь вред. Но так как при этом опять-таки не допускалось нападать даже на вооруженные пароходы, то я оставил это дело без внимания.

Вскоре после боя, в июне, Адмирал-штаб еще раз поднял этот вопрос, затребовав к 20 июня моего мнения для приобщения к докладу кайзеру. Мой ответ гласил, что в соответствии с обстановкой я высказываюсь за неограниченную подводную войну в форме блокады английского побережья, возражаю против какого бы то ни было смягчения этой формы, и если уже по политическим соображениям нельзя прибегнуть к силе этого острейшего оружия, то я должен заявить, что не остается ничего иного, кроме применения подводных лодок для военных целей. Несколько дней спустя начальник морского кабинета счел своим долгом повлиять на меня и заставить изменить мою точку зрения. Он прислал мне по этому вопросу из главной квартиры следующее письмо от 23 июня: