Николай Байбаков - От Сталина до Ельцина

Дуглас Норт, оценивая провальность российского реформирования экономики, предупреждал, что нельзя просто так отбрасывать прошлое, что когда проводишь реформы, необходимо неукоснительно считаться с тем, к чему привыкли, с чем срослись люди, ибо качество экономической и политической модели зависит не только от умения оценить ситуацию, но и от способности прогнозировать будущее. А это — одна из главнейших функций планового управления хозяйством.

Всё так. Но нынешняя официальная наука не развивается, а повторяет зады западной, притом не самой передовой.

А без передовой экономической науки в её корневой взаимосвязи с другими научными дисциплинами, — историей, политикой, техникой и т.д., нет и не может быть никакой системы управления, никакой рыночности и плановости.

Необходимость сочетания государственного управления с рыночными формами ясна каждому, кто болеет за судьбу России, а не за мифические реформы.

Я полностью согласен с утверждением Президента Белоруссии А. Лукашенко о том, что в сложный переходный период, который мы переживаем, роль государства должна усиливаться. «Мы категорически против ухода государства из экономики», — сказал А. Лукашенко в своём выступлении на Международном экономическом форуме, состоявшемся в Санкт-Петербурге в июне 1998 года. Основополагающая идея его выступления — рыночная экономика бессильна без патроната государства. Лукашенко подчеркнул: «Реформа — это совершенствование того, что создано, потому что сломать и создать новое у нас нет ни времени, ни средств. И нужно ли это делать вообще? Думаю, что в целом нет». По его мнению, хорошей будет та модель, которая приведёт к созданию эффективной экономики, обеспечивающей высокий уровень жизни.

Такую точку зрения я целиком поддерживаю.

«Шоковые» реформы множат не только все новые и новые беды, но и острейшие проблемы. Мы вошли в стадию, когда потребляем больше, чем производим; реальных «живых» денег в обращении в два раза меньше, чем нужно, что восполняется хроническими неплатежами, недоплатами и долларами, как второй валютой России.

«Мы сегодня имеем, — говорил в интервью «Правде» в 1994 году Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда России, — с одной стороны обнищавшее и люмпенизированное население, рост преступности, а с другой — образование квазикласса богатых собственников, составляющих максимум 5 процентов общества. Эти собственники антиконституционными методами отобрали пирог у других. Они перераспределили в свою пользу общественное богатство, накопленное трудами многих поколений советских людей. Причём перераспределили они обманным путем... Теперь уже нет того, что народ имел, да и вся страна превращается в колонию, живущую за счёт производства и распределения сырья».

За этим следует здравый вывод В. Зорькина: «Нужна социально регулируемая рыночная экономика смешанного типа, в которой будут и социальная программа, и рыночная инициатива. Главное, чтобы началась модернизация, в которой бы активно участвовали сами трудящиеся». И самый главный вывод: «Должно быть союзное государство, а не союз государств. Остатки союзного государства ещё сохранились: границы, технологические, экономические, семейные и т.п.».

Так что люди, умно и дальнозорко мыслящие о судьбах России, имеются. Важно, чтобы они смогли и успели объединиться.

Одна из самых трудных проблем, возникших в результате разрушения Советского Союза, это устройство беженцев. На пространствах СНГ их десятки миллионов (из Армении, Азербайджана, Молдавии, Украины, Таджикистана, Казахстана) и делятся они преимущественно по этническому признаку. Основные потоки их направляются в Россию. В 1994 году, только по официальным данным, здесь их было уже свыше двух миллионов.

Проблема беженцев представляет собой проблему действительных прав человека и прав народа на жизнь. Решая эту проблему, мы могли бы использовать опыт де Голля. Им был разработан план заселения городов беженцами из Алжира, созданы соответствующие службы и фонды.

Огромные, трудноразрешимые проблемы имеются в армии и военно-промышленном комплексе (ВПК). Бывший министр обороны И. Родионов в феврале 1997 года признавал, что через пять лет армия утратит свою боеспособность, включая и атомное оружие... Ибо армия технически почти не перевооружается, ВПК остановлен, армии не хватает людей и она сокращается сама по себе. Более того, из каждой тысячи подлежащих призыву молодых людей, по данным Минобороны России, психически нездоровы 180 человек.