Виталий Ларичев - Колыбель предков

Дружественный и благожелательный тон отчетливо прослеживался в разделе, написанном Смитом, хотя и он не был до конца последовательным, поскольку не принимал, но и не отвергал главных заключений Дарта. Учитель, однако, поддержал выводы ученика о человеческих особенностях в строении челюстей и зубов и, конечно же, не мог не обратить внимания на положение луновидной бороздки на слепке мозга австралопитека, характерной человеческой черте. Смит посоветовал уточнить дату существования австралопитека, подробнее описать условия находки и точную форму зубов. Пожалуй, наиболее благосклонным к бэби оказался Дакворт, согласившийся со многими заключениями Дарта и обративший внимание на другие тонкие детали строения черепа, свидетельствующие о сходстве его с примитивными человеческими черепами. Однако и Дакворт оговорился, что, к сожалению, оценивается череп слишком молодой особи.

Затем последовали новые удары. Известный антрополог и геолог Оксфордского университета Соллас выразил согласие с Кизсом и Вудвардом относительно близкого родства австралопитека с антропоидными обезьянами. В августе 1926 года Иоганнесбург посетил Алеш Хрдличка, намереваясь лично познакомиться с бэби и его «домом» — пещерой в Таунгсе. Он согласился с Дартом в том, что австралопитек, конечно же, не лесной житель, ибо Калахари вряд ли когда покрывали джунгли. «Это, несомненно, недостающее звено, одно из многих все еще недостающих звеньев в цепи предков человека». Но что стоило это замечание, если позже в докладе на очередной специальной конференции Королевского антропологического общества он неожиданно изменил свои взгляды и объявил об открытии Дартом «нового вида, если не рода, высшей антропоидной обезьяны». Видный эксперт по антропологии Артур Робинзон, выступая в Эдинбурге, объявил об открытии в Таунгсе «черепа шимпанзе четырех лет»…

Темпераментный, экспансивный Брум, наблюдая зигзаги глубокомысленных заключений, бушевал и не стеснялся в выражениях, направленных в адрес противников бэби.

— Это поразительно! — язвительно восклицал он, встречаясь с Дартом. — Мы приглашаем в Иоганнесбург величайшего американского антрополога Хрдличку, показываем ему полный ископаемый череп интереснейшего существа вместе с превосходным слепком внутренней полости его черепа, и что же узнаем? Оказывается, эксперт не способен, да, да, не способен высказать свое мнение о ценности открытия и требует не чего-нибудь, а «добавочных образцов»! Я уже не говорю об этом новоявленном лидере антропологии Вудварде. Он проявляет странную и поразительную неуверенность в себе. Будь моя воля, я никогда бы не послал в Лондон и Вашингтон ни одного образца кости ископаемого человека. Тамошние антропологи способны десятилетиями глубокомысленно сидеть над образцами, пока не покроются вместе с ними пылью и паутиной!

Дарт смущенно бормотал что-то о вреде поспешности в таком важном деле и о мудрой осторожности знатоков. Однако такие речи еще более распаляли Брума.

— Вот-вот, именно об этом больше всего думают в Лондоне! — возмущался он. — Кизс и Вудвард, очевидно, смущены тем, что вы слишком быстро, всего через три месяца после открытия, опубликовали череп бэби. Как же — это беспрецедентно! А что если задержка с публикациями, столь характерная для лондонцев, признак их неуверенности и некомпетентности? Я никак не могу понять, в чем состоит ваша вина. Может быть, они недовольны тем, что вы не приехали к ним на предварительную консультацию или, того лучше, не догадались преподнести им череп австралопитека? Вообще создается впечатление, что в Лондоне проявляют мало интереса к тому, что родственно предкам человека. Вы думаете, газеты случайно заняты педантичным вопросом — хороша ли латынь в имени бэби — Australopithecus? Какое это имеет значение? Их коллега сделал одно из величайших открытий в мировой истории, которое я бы поставил в один ранг по значению с книгой Дарвина «Происхождение видов», а в это время представители английской науки и культуры третируют его.

Должен сказать, кстати, что меня чрезвычайно привлекает и ваш вывод об охоте австралопитеков на павианов. В моей коллекции есть пара черепов этих обезьян. Трещины и проломы на том и другом не оставляют сомнений — они были убиты целенаправленными и сильными ударами. Один из черепов с особенно выразительной округлой депрессированной трещиной я решил показать эксперту. И что же? Он сделал вывод об ударе каким-то тупым инструментом вроде небольшого молотка. Я немедленно приготовил слепок черепа и послал его Кизсу. Недавно из Лондона получен ответ — мэтр британской антропологии пришел к выводу, что череп павиана проломлен человеком. Но ведь не было в пещере Таунгс человека! Мы же не нашли в ней ни зубов, ни костей, ни орудий человека, а лишь череп австралопитека… Ваше заключение, Дарт, о том, что австралопитек — охотник и собиратель, поистине гениально. Да, такие существа могли охотиться, но не в одиночку, а стаей. Они подстерегали свои жертвы у водопоя или на тропинках к нему и убивали их камнями и палками. Кротов и зайцев австралопитеки выкапывали из нор с помощью палок или приостренных камней. Тема австралопитеков вдохновляет меня потому, что дает возможность мыслить и фантазировать…