Виталий Ларичев - Колыбель предков

Савенков решил вопрос о времени Афонтовой горы неожиданно просто. Находки в карьерах кирпичных заводов, несмотря на определенно развитые и поздние элементы среди набора каменных и костяных орудий, датируются несомненно палеолитической эпохой. Подтверждение этому ответственному и смелому, но тем не менее очевидному и бесспорному для него выводу, Иван Тимофеевич видел прежде всего не в типологии каменных орудий, как следовало ожидать, а в геологических и палеонтологических наблюдениях и выводах. Изделия первобытного человека залегали в одном горизонте с костями мамонта, носорога и северного оленя в глине «постплиоценового» возраста. Поскольку никаких перемещений в слоях древней террасы не отмечено, что говорило бы об искусственном смешении палеонтологических и археологических находок, то, следовательно, каменные и костяные орудия изготовлены древним человеком — современником мамонта и северного оленя. По мнению Савенкова, это была эпоха, когда началось вымирание мамонта, и (здесь следовало самое неожиданное), «следовательно, палеолитическая эпоха двигалась к концу»!

Нижнепалеолитические, мустьерские и ашельские по типу орудия не ввели его в заблуждение и не толкнули к соблазнительному выводу о невероятно глубокой древности енисейских памятников. Наблюдения по составу древней, вымершей теперь фауны, анализ «топографических особенностей» местонахождения, тщательная проработка всего комплекса каменной индустрии, не позволявшая по условиям залегания как древних по типу вещей, так и совершенных орудий разделить его на две разновременные группы — нижнепалеолитическую и верхнепалеолитическую, привели Ивана Тимофеевича к выводу о том, что его находки представляют единую культуру.

Доклад Ивана Тимофеевича, вопреки ожиданиям устроителей конгресса, стал для ряда специалистов «центральным событием». Сила его заключалась не только в том, что Савенков представил данные о «сенсационных материалах», полученных в таежной Сибири, но и в квалифицированности его рассуждений. Новизна фактов, профессионализм «ревностного археолога Савенкова» привели французских делегатов в изумление, а его коллекции, выставленные в одном из залов выставки, стали для них «настоящим открытием».

Не все, однако, поняли значительность сообщения. Многие, в том числе и Рудольф Вирхов, «злой гений» исследователей древнейших людей и их культур, приняли сообщение из Сибири равнодушно. Когда председательствующий попросил делегатов высказаться о прослушанном докладе, то его призыв сначала не нашел отклика.

Наконец, слово попросил барон де Бай. Он начал с того, что заявил об огромном интересе западно-европейских, и в частности французских, археологов к сибирским древностям. Так, его учителя Катрфажа в особенности волновали возможности открытия там древнейших остатков человеческой культуры, поскольку, как он считал, Сибирь является местом, где следует искать изначальную культуру, родоначальницу европейских палеолитических культур. До сих нор можно было только предполагать, что из себя представляла древнейшая культура каменного века Сибири, поскольку европейские ученые не знали ни об одном факте открытия здесь палеолитического поселения.

Русскую археологическую науку теперь можно поздравить с выдающимся достижением — сибирский исследователь Савенков представил конгрессу удивительные вещи несомненно палеолитического возраста. Де Бай сказал, что сибирская палеолитическая культура действительно оказалась необычной — в ней древние, нижнепалеолитические по характеру вещи соседствуют с развитыми, почти неолитическими по облику. Таким образом, сбылось второе предсказание его учителя Катрфажа, который высказал предположение о возможности открытия в Северной Азии «неолитической индустрии, соединенной с четвертичной фауной»! Каменные и костяные орудия, извлеченные Савенковым из лессов Афонтовой горы, залегали в ней вместе с костями мамонтов, носорогов и северных оленей.

— Я осматривал вчера выставку, — продолжал де Бай, — и корреспондент одной из московских газет задал мне традиционный вопрос: «Что больше всего понравилось вам в залах, что больше всего поразило вас?» Мне не хочется обижать никого из тех, кто представил на выставку свои коллекции, — все они интересны и надолго привлекают внимание. Но прошу быть снисходительным ко мне и моим слабостям к палеолиту: я ответил, что сборы господина Савенкова, выставленные в сибирском зале, стали для меня настоящим откровением! Они оказались самым неожиданным из всего, что я когда-либо видел на подобных конгрессах. Что касается доклада, то он мне кажется наиболее значительным научным событием среди представленных оценке членов настоящего конгресса!