Виталий Ларичев - Колыбель предков

Вирхов считает, что, несмотря на кажущиеся успехи в археологии и палеоантропологии, вопрос о происхождении человека, как и поиски места, где он мог произойти и откуда затем расселился, не сдвинулся с мертвой точки. Древнейший третичный человек? Но где, кто и когда находил его остатки?! Неандертальский череп, обезьяночеловек? Но где доказательства, что в пещере не был похоронен русский казак, участник кампании 1812 года?! Вы настаиваете все же, что подобным черепам следует придавать какое-то значение, помимо курьеза природы? Прекрасно, но почему именно они — недостающее звено, связывающее обезьян и человека?

Нет никакого сходства в строении и физиологии человека и обезьяны. Наследственность — не что иное, как передача неизменяемых существенных признаков рода. Резкие, не допускающие возражений выкрики, как удары молота, падают в зал. Снова приступ злой иронии и язвительного сарказма: вы утверждаете, что сходны чешуйчатые отростки височной кости австралийцев и антропоидных обезьян и на этом основании позволяете сближать человека и обезьяну? Прекрасно, но будьте логичны и последовательны — рунообразные волосы негра близки растительности овцы и пуделя — так сближайте человека с пуделем!

Но, извините, господин Вирхов! Зал пока не спорит с вами, он просто слушает, но все-таки слушатели хотят знать, как вы сами смотрите на разрешение вопросов, связанных с происхождением человека!

А вот и ответ на подобный вопрос: поиски решения задачи такого рода, за которую взялись столь же энергично, как и самонадеянно некоторые ученые умы, потерпели полное крушение. Нет древнего антропоида, от которого произошел человек! Недостающее звено, связывающее обезьяну и человека, — химера. Человек — современник мамонта? Не верю! И вообще вопросы, связанные с происхождением человека, праздные, и над ними не стоит ломать голову…

Желчный старческий консерватизм Вирхова, желание свести счеты со своими старыми противниками произвели на Савенкова гнетущее впечатление. Не верит, что человек был современником мамонта. Но если подобное объявляется для Европы, то можно представить, каким образом он встретит утверждение, что в Сибири в эпоху мамонта жили люди каменного века. Ведь в конце доклада Вирхов советовал браться за решение вопросов более посильных, чем туманный и неопределенный палеолит, например, изучать культуры бронзового века и их распространение.

Однако Ядринцев, который, как он заявил, не поддался «обаянию минуты и созерцания великого ученого», успокоил Ивана Тимофеевича и шутя сказал, что на него, единственного из русских участников конгресса, выставившего доклад о древнекаменном веке, падает тяжелая миссия поколебать сомнения Вирхова в возможности одновременного существования мамонта и человека, да еще где — на самых задворках мира, в Сибири!

Второй гость, швейцарский антрополог Кольман, произвел на Савенкова приятное впечатление. Блестящий эрудит, профессор анатомии Базельского и Мюнхенского университетов, Кольман предстал перед слушателями как страстный и увлекающийся ученый. Седой высокий старик, сухощавый и сановитый, с длинной густой бородой, У него в характере не было и тени той злобности, которая бросалась в глаза в Вирхове. Кольман явно не желал тратить время на пустословие. Конгресс для него не увеселение или арена честолюбия. Он прибыл в Москву работать, у него четкие новые идеи и точный план. В докладе сделаны ясные и глубокие обобщения.

Правда, Кольман не говорил о палеолите. Но тема его выступления заинтересовала Савенкова. Швейцарский профессор рассматривал сложную проблему формирования рас Европы и утверждал, что уже в новокаменном веке на ее территории «странствовали» представители нескольких расовых разновидностей.

Кипение страстей в европейской науке, связанной с вопросами первобытного человека, нашло отражение в дискуссиях на конгрессе. Приобщение к творческому духу настоящей науки волновало и радовало Савенкова. Ему не удалось прочитать доклад самому. Эту миссию взяла на себя графиня Уварова, которая доложила его участникам конгресса на французском языке. Специалисты могли по достоинству оценить характер великолепно и на уровне достижений археологии палеолита того времени проведенного исследования по изучению Афонтовой горы, самого яркого из енисейских палеолитических стоянок.

Савенков оказался талантливым учеником своих знаменитых учителей — Черского и Лопатина. Чтобы тебе; поверили в главном — в глубокой древности каменный изделий, нужны беспристрастные и точные геологические и палеонтологические наблюдения. Итог многих лет экскурсий, во время которых проводились тщательные нивелировки местности и «топографическое ее изучение», вылился в классически четкую и ясную геоморфологическую схему трех речных уступов, прорытых в долине древним Енисеем, когда тысячелетия назад он был многоводнее и шире. Два верхних уступа не дали ни одной находки каменного изделия. Это было, очевидно, время достаточно раннее, когда человек еще не появился на берегах реки. По ее долине бродили антилопа-сайга, горный баран и один из древних видов носорога — носорог Мерка.