Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

Это был ответ С. Витте на слова П. Столыпина о том, что правительство «делало ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных…, нельзя ставить преграды для обогащения сильного, для того чтобы слабые разделили с ним его нищету» [54] Столыпин П. А. Речи 1906–1911. — Нью-Йорк: 1990, с. 149–150. . Благие намерения Столыпина столкнувшись с российской реальностью, где на одного относительно сильного приходились многие десятки слабых, не только не имевших возможности стать сильными, но даже ни одного шанса вырваться из нищеты, неизбежно толкали русское общество в ад, о котором писал Витте.

Для крестьян основным источником дохода была земля, количество которой, на душу населения, благодаря стремительному его росту, неуклонно сокращалось. «Главная масса русского крестьянства, — отмечал Н. Головин, — не только страдала от малоземелья, но буквально испытывала острый земельный голод» [55] Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 годах, т.1 — М. 2011, - С. 321. . «Огромное большинство русского населения по обеспеченности землей находится в таком же положении, в каком 300–400 лет тому назад находилось большинство стран Западной Европы, — указывал в 1907 г. Д. Менделеев, — Это положение вызывало там такие исторические события, как религиозные войны, бунты революции…» [56] Менделеев Д. И. К познанию России. — СПб.: Изд. А.С. Суворина. 1907. . «У нас может возникнуть такое же положение, как в Ирландии, — отмечал в 1905 г. видный экономист, ректор Московского университета, член ЦК кадетской партии А. Мануйлов, — где не смотря на все старания английских лендлордов и правительства разрядить сельскохозяйственное население, требования земли не прекращались и, не находя удовлетворения вело к аграрному террору…».

Для России проблема земли стояла еще более остро ввиду ее низкой плодородности, что обрекало русское крестьянство на нищенское, полуголодное, беспросветное существование.

Мало того, распределение населения по территории Европейской России, в виду ее природно-климатических условий и сохранения до 1905 г. остатков крепостничества, привязывавших крестьянина к его наделу, было крайне неравномерным.

Так в 1917 г. в треугольнике А (Псков — Симбирск — Одесса), согласно подсчетам последнего министра земледелия Временного правительства С. Маслова, проживала примерно половина всего населения страны, а на крестьянскую душу там в среднем приходилось всего 1,25 га земли; в треугольнике Б (Петроград — Челябинск — Ростов) проживало 2/3 населения страны, а на душу крестьянского населения приходилось 2,5 га земли [57] Maslov Sergej. Agrarni Revoluce v Rusku. Praha, 1928, p. 15, 41 (Головин H.H. Российская контрреволюция…, т.1, с. 322.). .

Устремления крестьян определялись их бедственным экономическим положением, которое мало изменилось с конца XVIII в., когда Екатерина II отмечала: «Хлеб, который они (крестьяне) едят, религия, которая их утешает, вот единственные их идеи. Благоденствие государства, потомство, грядущие поколения — для них это слова, которыми их нельзя затронуть. Они связаны с обществом только своими страданиями и из всего того беспредельного пространства, которое называется будущим, они замечают только завтрашний день. Их жалкое положение лишает их возможности иметь более отдаленные интересы».

Спустя сто лет в конце XIX в. описание быта крестьян оставил Желябов (будущий лидер «Народной воли»), который «пошел в деревню, хотел просвещать ее, бросить лучшие семена в крестьянскую душу, а чтобы сблизиться с нею, принялся за тяжелый крестьянский труд. Он работал по 16 часов в поле, а, возвращаясь, чувствовал одну потребность растянуться, расправить уставшие руки или спину, и ничего больше; ни одна мысль не шла в его голову. Он чувствовал, что обращается в животное, в автомат. И понял, наконец, так называемый консерватизм деревни: что пока приходится крестьянину так истощаться, переутомляться ради приобретения куска хлеба… до тех пор нечего ждать от него чего-либо другого, кроме зоологических инстинктов и погони за их насыщением… Почти в таком же положении и фабрика. Здесь тоже непомерный труд и железный закон вознаграждения держат рабочих в положении полуголодного волка» [58] Семнюта Ц. Из воспоминаний об А. И. Желябове // Былое, 04.1906. .