Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

Заискивание крымско-татарской верхушки перед оккупантами не имело границ. Джафер Сейдамет верноподданнически изливался:

«Есть одна великая личность, олицетворяющая собой Германию, великий гений германского народа… Этот гений, охвативший всю высокую германскую культуру, вознёсший её в необычайную высь, есть не кто иной, как глава Великой Германии император Вильгельм, творец величайшей силы и мощи… Интересы Германии не только не противоречат, а, быть может, даже совпадают с интересами самостоятельного Крыма».

Такому панегирику мог бы позавидовать будущий Гитлер.

Чтобы придать оккупационному режиму благопристойный вид, немцы создали марионеточное правительство. Поначалу премьер-министром был провозглашён Сейдамет. Однако представители земств, городских дум и прочие местные «отцы русской демократии» отказались участвовать в этом правительстве. В результате командующий немецкими войсками на полуострове генерал Кош поручил формирование правительства генерал-лейтенанту М. А. Сулькевичу. Литовский татарин, генерал царской армии, командир 1 — го мусульманского корпуса Сулькевич оказался подходящей компромиссной фигурой. Джафер Сейдамет получил в новом правительстве пост министра иностранных дел.

Подобный исход дела не отвечал замыслам мусульманских националистов Крыма, и они тайно направили кайзеру Вильгельму II меморандум. В нём было изложен план восстановления татарской власти на следующих основаниях: преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство, опирающееся на германскую и турецкую политику; признание независимости Крымского ханства Германией, её союзниками и нейтральными странами; образование однородного татарского правительства для совершенного освобождения Крыма от господства и политического влияния русских; право на возвращение в Крым татарских правительственных чиновников и офицеров, уехавших в Турцию, Румынию и Болгарию, а также всех остальных эмигрантов.

Описывать события на полуострове в разгар гражданской войны в России мы оставим для следующего раза. А пока резюмируем:

11 ноября 1918 года, потерпев поражение в войне, Германия капитулировала. Через две недели в Крыму уже хозяйничали новые господа — английские, французские, итальянские и греческие войска. Крымских мусульман интервенты не особенно жаловали. Когда же их сменили деникинцы, а впоследствии врангелевцы, то эти не жаловали татар вовсе. Крымско-татарская Директория была ими распущена. Кое-кого из лидеров националистов арестовали. Белогвардейская администрация унижала татар различными политическими способами, а казаки пороли их нагайками и шомполами. Отпали мечты татарского населения не только о независимом государстве, но и об элементарной территориально-культурной автономии. Чем был не повод задуматься ему о собственной исторической глупости?

Если не считать мусульманского уголка на юго-западе христианской Грузии под названием Аджария, а также небольшого анклава в Месхети, то основными областями расселения мусульман в этом регионе были Азербайджан и северные склоны Большого Кавказского хребта.

Исходя из современного политического расклада, ни Аджария, ни Азербайджан не должны особо привлекать нашего внимания, поскольку больше не входят в состав Советского Союза и России. Но хотя бы вкратце мы должны сказать об исламской составляющей местных послеоктябрьских событий 1917 года. Прежде всего — в Азербайджане, ситуация в котором прямо или косвенно влияла на северокавказскую обстановку и на положение в Аджарии. Тем более, если учесть, что эта ситуация почти сразу после революции в Петрограде перешла в Азербайджане в фазу активных боевых действий.

Помимо известной всему российскому мусульманству партии «Мусават», в Азербайджане возникла ещё одна немаловажная исламская политическая сила. В сентябре 1917 года была образована партия «Иттихад-и-ислам» . Впоследствии она стала главным конкурентом «Мусавата» во внутриполитической жизни Демократической республики Азербайджан. Их соперничество символизировало непримиримую борьбу двух антагонистических политических линий, одна из которых олицетворяла стремление к переменам, другая — привязанность к традициям.

Религиозно-политическая доктрина новой партии базировалась на исламских ценностях. Иттихадисты воспринимали ислам не только в качестве религии, но и как систему политических, экономических, юридических норм, являвшихся, по их мнению, фундаментальной основой всего мусульманского сообщества. Они предполагали, что лишь путём совершенствования и развития этих норм можно достичь прогресса мусульманского мира. При этом идеологи партии необычно интерпретировали идею развития исламских норм. По их мнению, такое развитие подразумевало возвращение к первоначальной чистоте исламских законов и традиций, подвергнутых грубым искажениям в течение многих столетий.