Андрей Худяков - В.Грабин и мастера пушечного дела

«В 1943 г. весною ЦАКБ в письме на имя И. В. Сталина предложило создать противотанковую пушку калибра 100 мм.

Н. Н. Воронов, Н. Д. Яковлев, В. И. Хохлов [5] В. И. Хохлов — с 1941 года заместитель начальника Главного артиллерийского управления (ГАУ). , Д. Ф. Устинов не одобрили этот калибр. Предложили 122 мм. На заседании Государственного комитета обороны Воронов снова возражал. Но ГКО принял наше предложение, а в конце заседания И. В. Сталин поручил ЦАКБ создать и 122-мм пушку, как он сказал: «Для Воронова». В процессе создания орудий ЦАКБ ни от кого не видело реальной помощи.

Когда нашу 100-мм пушку приняли на вооружение, Хохлов позвонил мне и сказал: «Василий Гаврилович, вы пользуетесь своим авторитетом и навязываете армии ненужные пушки». «Василий Исидорович, вы не знаете, что нужно армии», — ответил я.

После войны на одной из конференций Хохлов докладывал, что они правильно решили, создав 100-мм и 57-мм пушки. На самом же деле они были против «сотки» и против 57-мм пушки Грабина.

Комментарии, как говорится, излишни. Кстати замечу: изготовленная противотанковая 122-мм пушка не была принята на вооружение. Почему? Во-первых, в ней уже не было нужды. Во-вторых, она получилась очень тяжелой и непригодной для борьбы с танками».

Василию Гавриловичу исполнилось 80 лет. Последние пять лет, после драмы с книгой, были для него особенно тяжелыми. Мозг работал, как и прежде, а моральное и физическое состояние день за днем ухудшались. Сегодня правительство наградило Грабина — профессора МВТУ — за подготовку технических кадров орденом Октябрьской революции. Хозяин торжества встречал гостей у входа в гостиную, опираясь на палочку. Василий Гаврилович, хоть и старался быть гостеприимным и веселым, это ему плохо удавалось. Слабость одолевала нашего генерала.

Он вспомнился мне под хмельком ранней осенью 1945 года, когда мы отмечали самое большое награждение работников ЦАКБ орденами и медалями Советского Союза. Грабин — любитель казачьих и украинских песен — сколотил около себя небольшую группу людей и самозабвенно запел: «Распрягайте хлопцы коней». Василий Гаврилович всегда в таких случаях покорял людей своей доступностью и вниманием. Н. Е. Антипин, И. С. Мигунов, М. Д. Тулупов и я вышли из столовой подышать свежим воздухом. К нам подошел Василий Гаврилович.

— Ну, ор-лы! Прошу подойти ко мне поближе. Вешайтесь на меня. Вешайтесь, не стесняйтесь. Беритесь за шею и плечи! — командовал он. Мы все вчетвером повисли на генерале. И он легко удержал, и, довольный своей удалью от души смеялся и шутил.

Ныне перед Василием Гавриловичем стояла рюмка с разведенным соком красной смородины. И когда у него становилось сухо во рту, он отпивал из нее глоточек. На столе все, что душе угодно. Но особенно аппетитными были домашние пирожки Анны Павловны с мясом, с грибами, с рисом и изюмом. Жена ежеминутно опекала Василия Гавриловича, но тот ни к чему не притронулся. Он как-то безучастно смотрел на гостей, иной раз легонько подзадоривая кого-нибудь на питье «артиллерийского чая», или предлагал какую-нибудь еду. В его взгляде отсутствовало былое живое участие. Казалось, Василий Гаврилович заметно устал, лицо слегка отекло и посерело. Часы, стоявшие в углу гостиной, пробили восемь вечера. Хозяин застолья как ни старался силой воли одолеть слабость, сделать этого не смог. Друзья один за другим заспешили домой. Василий Гаврилович прощался с каждым в отдельности, благодарил, что не забывают его. Я подошел к Грабину последним. Пожав мою руку своей тяжелой, как кусок теплой глины, одряхлевшей ладонью, он шепнул мне на ухо:

— Ну, ор-лы! Юбиляру даже маленького слова сказать не дали, — это относилось к распорядителям вечера. — Андрей Петрович, приходите как-нибудь в будни — поговорим с вами на свободе.

Домой возвращался с Дмитрием Петровичем Круговым, Выйдя из автобуса, я посетовал ему, что Бондаренко и Веденеев не дали слова Василию Гавриловичу.

— Может быть, они правильно это сделали? Как знать! Прощаясь с Василием Гавриловичем, я сказал ему: «Поберегите себя»… Грабин немного подумал и тихо ответил: «А зачем?» От этого слова меня бросило в жар…

Позвонила Анна Павловна и рассказала, что неожиданно к ним 11-го января приехала большая делегация из МВТУ — поздравить Василия Гавриловича с восьмидесятилетием и награждением орденом Октябрьской революции. Тут были и преподавателя и студенты. Василий Гаврилович очень обрадовался им, как-то обмяк и оробел. С бауманцами состоялась теплая беседа и скромное чаепитие. Один из гостей сделал на память несколько снимков. Был привезен с собой магнитофон. Попробовали записать голос Василия Гавриловича, но из этого ничего не вышло. Голос у него сел, стал тихим до неузнаваемости. Его душили слезы. Анну Павловну это потрясло, так как она впервые в жизни видела слезы у своего мужа, с которым жила долгие годы.