Ольга Красняк - Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг.

б) постепенно вывести их из неподобающей им роли начальников преторианцев и обратить их в обыкновенных инструкторов, но успеть это сделать до наступления решительного момента в борьбе шаха с меджлисом.

Первое решение как коренное, а не полумера, имеет ту выгоду, что оно окончательно и радикально предупреждает возможность нашего вмешательства во внутренние дела Персии. Но против этой радикальной меры есть ряд возражений:

а) если мы уйдем, то наше место займут англичане или немцы, хотя соперничество этих двух держав не позволит одной из них выполнить подобное намерение. Главное же, ведь ни Англии, ни Германии, как и России, по одним и тем же причинам, невыгодно, чтобы их офицеры играли роль начальников преторианского войска;

б) могут пострадать наши предприятия в Персии, охраняемые бригадой. Но охрана эта по своей малочисленности тоже не гарантирует полной безопасности этих предприятий, ведь существуют и даже процветают в Персии учреждения и предприятия тех держав, которые не имеют своих офицеров в Персии в роли начальников преторианцев шаха;

в) безопасность нашей миссии в Тегеране уменьшается, но ведь и другие миссии существуют;

г) наш посланник лишится «орудия нашей политики в Персии», но это хорошо, так как подобное орудие обоюдоострое и может непоправимо испортить наши отношения с будущей Персией. Ведь Англия и Германия не имеют такого орудия, но никто не скажет, что их политические успехи в Персии не прогрессируют. Наконец, новые условия требуют и нового орудия; преторианская бригада под командованием русских офицеров была хорошим орудием при прежнем режиме, а при новом это орудие стало для нас опасным и потому лучше от него отказаться или обращаться с ним более осторожно.

Остается единственная и действительная крупная невыгода подобного радикального решения. Нам уже трудно будет принимать деятельное участие в будущем возрождении и формировании персидской армии и вместо наших инструкторов будут приглашены немцы, а то и японцы. Это может произойти и тогда, когда наши инструкторы уйдут из Персии по требованию меджлиса вследствие того, что будут скомпрометированы своим участием в борьбе шаха с меджлисом.

Остается второе решение, т. е. постепенное, но своевременное низведение русских офицеров из роли начальников… в первоначальную роль обыкновенных инструкторов. Такое решение при его применении, вероятно, даст нам возможность избежать осложнений с меджлисом и сохранить за нами руководящую и организаторскую роль в возрождении армии будущей обновленной Персии, с которой России выгодно будет в тесных дружественных отношениях. Но правильно и умело выполнить подобное решение очень трудно, гак как:

1) оно поставит нынешний состав инструкторов в затруднительное и фальшивое положение, почему надо нынешних инструкторов заменить новыми;

2) всякий заведующий обучением будет постоянно и невольно выходить из положенной ему роли инструктора и постепенно, естественным образом переходить в роль влиятельного лица при шахе и начальника его гвардии;

3) нынешнему составу нашей миссии в Тегеране нелегко отказаться от старых традиционных «орудий» нашей политики в Персии, в число коих входит отнюдь не сокращение, а возможное увеличение числа таких влиятельных при шахе постов, кои было бы возможно заместить агентами миссии.

Какое бы из двух решений мы не приняли, во всяком случае, надо принять его своевременно, пока не поздно.

Донесения полковника Ляхова за июль 1907 г. наглядно рисуют то озлобление, которым уже охвачены персидская пресса и значительная часть персидского населения против русских представителей в Тегеране. По словам полковника Ляхова, шах только и рассчитывает на то, что ему помогут русские штыки. Народ это знает и потому всякие слухи о военных приготовлениях в России вблизи персидской границы возбуждают негодование против России. Персидские газеты начинают травить то Учетно-Ссудный банк, то русский полк, а теперь особенно русскую миссию и посланника. Никакие кары и запрещения, налагаемые на прессу, не помогают, так как запрещение одной газеты вызывает забастовку остальных 47 газет Тегерана, после чего правительство вынуждено снимать запрещение. Персидская пресса ставит русскому посланнику в пример поведение представителей Англии, Германии и Франции, а газета «Гяблюль-Матин» (июль, № 36) дает нашей миссии следующий совет: «Мудрый человек должен быть предусмотрителен и не иметь в виду один только непосредственный результат» и напоминает, что современная политика представителей России поведет к тому, что «дети Персии будут воспитываться в чувствах ненависти к России».