Наталья Пушкарева - Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

Работа в этой области также поставила медиков перед трудной задачей. Если женщина имела намерение уби гь ребенка, но не хотела разоблачить себя, то обнаружить это медицинская экспертиза не могла. В результате эксперты были готовы признавать, что женщина причинила смерть младенцу по причине того, что была в обмороке или без памяти в момент, когда произошло убийство. Обсуждая проблему инфантицида с этой стороны, медики обновили привычный портрет женщины-детоубийцы. Они стали говорить о «родильном шоке», «родильном синдроме», «временном помрачении сознания» и даже о «безумии» у детоубийц.

Хорошим примером психиатрической трактовки причин детоубийства можно считать случай с крестьянкой Варварой Ероховой из Тамбовской губернии. В декабре 1863 г. она бросила в печь своего двухнедельного сына. Анонимный врач, проанализировав данный случай, доказал, что убийство мальчика было совершено в состоянии глубокого умственного расстройства. В качестве доказательств безумия Ероховой выдвигались сообщения соседей о странности ее поведения, которое состояло в том, что у крестьянки наблюдали «какую-то задумчивость и перемены в лице». По мнению специалиста, изучавшего произошедшее, у Ероховой не было никаких мотивов для того, чтобы сжечь своего ребенка, следовательно, она совершила детоубийство в состоянии «временного и преходящего сумасшествия». [441]Однако автор статьи не представил подробного описания личности женщины, а также не охарактеризовал более полно атмосферу в се семье, взаимоотношения с мужем и свекровью, которые, конечно, могли явиться мотивом для совершения детоубийства.

Оценивая Варвару Ерохову как утратившую рассудок, анонимный доктор, писавший в 1866 г., по-видимому, руководствовался следующей логикой: нормальная мать не может убить ребенка, поскольку ей присущ врожденный материнский инстинкт, значит, убийство было совершено ненормальной матерью, чей материнский инстинкт был подавлен какими-то внешними причинами. Но что это были за внешние причины?

Наиболее распространенный ответ состоял в том, что такой причиной была социальная среда, т. с. отношение к женщине со стороны родственников и соседей. Случай Ерховой здесь нс был показателен. Она была замужем и жила в семье мужа. Однако во многих других примерах о влиянии социальной среды и ее давлении на материнский инстинкт говорилось более ясно.

Дело крестьянки, имя которой было скрыто за инициалами Т. 3., все ставит на свои места. Т. 3. родила вне брака, а сс ребенок был незаконнорожденным. Стыдясь позора и осуждения со стороны соседей, Т. 3. избавилась от него. [442]Т. 3. поступила так, как и Елена Карвансн. И скорее всего так поступало большинство незамужних женщин в русской деревне, которые избавлялись от своих незаконнорожденных детей подобным способом. Движущей силой детоубийства в этом случае был стыд незамужних молодых женщин перед окружающими.

Делая акцент на стыде и страхе позора у незамужних матсрсй-дето- убийц, медики тем самым следовали традиционному объяснению, которое разделяли и юристы. В этом стыде они даже видели залог нравственного поведения. Один из авторов «Архива судебной медицины», доктор, который подписывался инициалами «М. Г.», утверждал, что желание незамужней роженицы избавиться от незаконнорожденного ребенка вовсе не безнравственно: «Безнравственная женщина никогда нс может быть доведена до такого плачевного положения, потому что она совершенно равнодушна к своему позору; но та, у которой сильно чувство бесчестия, часто бывает лишена силы переносить <...> борьбу с беспомощным состоянием, угрожающим всей ее жизни <...> Будь она при другой обстановке жизни, она могла бы сделаться нежною и безукоризненной нравственности женой и хорошей матерью для своих детей». [443]

Акцент на роли внешних обстоятельств, подчеркивание значимости чувства стыда и страха позора побуждали доктора М. Г. не считать инфантицид преступлением: «Инфантицид не следует приравнивать к убийству, так как в случае детоубийства отсутствует умысел и совершается оно иод воздействием эмоций и физического страдания». [444]С ним был солидарен и докгор А. А. Жуковский из Полтавы, полагавший, что женщина, обвиняемая в убийстве детей, действовала нс под воздсйст- висм холодного разума, а под влиянием чувств: «не видно предварительного умысла и заранее составленного плана». [445]

Вообще, рассматривая инфантицид как следствие особого психического состояния, медики тем самым были не склонны проводить существенных различий между матерями-дстоубийцами и примерными матерями. Более того, они подчеркивали, что всякая женщина из народа, которой приходится рожать, испытывает одни и тс же проблемы, особенно если это первородящая молодая крестьянка или незамужняя молодая женщина. Тем самым медики указывали на то, что причины, побуждающие женщин совершать детоубийства, лежат в условиях жизни, сказывающихся на их душевном состоянии. Но раз так, то можно ли считать инфантицид преступлением?