Карем Раш - Небываемое бывает

А что до посадок леса, они должны были бы приобрести общенациональный характер.

Человек, чей портрет я мечтал увидеть на стане бригады, — Дмитрий Иванович Менделеев в своем «Познании России», которое есть завещание потомкам и адресовано, можно сказать, прямо григорополисцам и каждому из нас, сказал:

«Я думаю, что работа в этом направлении настолько важна для будущего России, что считаю ее однозначной с защитой государства, а потому полагаю, что было бы возможно принять особые сильные меры для этой цели и даже освобождать семьи, засадившие известное число деревьев в степях юга России, от обязательной военной повинности и давать им иные льготы как земские, так и общегосударственного свойства».

К традициям, зародившимся в ученических бригадах, о которых упоминал выше секретарь обкома, необходимо добавить главную, без которой нет земледельческого мировоззрения, нет корней и достоинства и без которой, сколько ни пичкай полевой стан магами, гитарами и наглядной агитацией, он, по сути, не оправдает названия «культстан», так как лишен «культа». Полевой стан должен стать не культстаном с дежурным красным уголком, а станом-усадьбой. И жемчужиной стана-усадьбы должна быть библиотека, золотое ядро которой составят лучшие отечественные книги, созидающие земледельческое, патриотическое мировоззрение. Именно к этим книгам относятся менделеевские «К познанию России» и «Заветные мысли». Их немедленно следует издать в «Просвещении» для школьных библиотек. Они стали бы украшением и всех городских школ. Такие книги просятся в золотое тиснение, хорошую бумагу без крохоборских полей. Как ни странно, когда мы были бедны в тридцатых годах, у нас хватало мудрости именно так издавать книги. Я бы начал с книги самого великого русского агронома, бывшего боевого офицера, которую он сам оставил нам под названием «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков». Эта книга не уступает лучшим страницам русской прозы. Непонятно, почему спекулянты могут драть по тысяче рублей с дореволюционного издания, а мы не можем повторить издание хотя бы 1931 года.

Лучшее, чем гордится наша страна в области сельскохозяйственной науки, нашло свое место в трудах «Вольного экономического общества» за полтора плодотворных столетия, с 1765 по 1915 год. Общество возникло трудами Ломоносова и было средоточием всего передового, подвижнического и разумного в России. Переиздание из разных трудов общества было бы благородным вкладом в перестройку.

Книги для ученических бригад должны быть таковы, чтобы стать украшением библиотеки, и школьника, и академика, и секретаря обкома, и агронома.

Вернадский писал, что «Ломоносов является не только первым русским почвоведом, но и первым почвоведом вообще». Преклоняясь перед именем великого помора, библиотеку на стане-усадьбе должны открыть труды любимца Ломоносова — Петра Великого, которого можно уверенно причислить к величайшим деятелям отечественного земледелия (увы, он был первым и последним среди русских государей, кто деятельно влиял на жизнь пахаря). Это Петр первым в России ввел в повсеместное употребление косы. До этого у нас жали в основном серпами. Ему мы обязаны первыми посевами картофеля. От помещиков он требовал, чтобы их крестьяне «дабы оные под хлебной сев землю добре снабдевали и более всякого хлебного сева умножали».

Воеводам предписывал: «Смотреть неоплошно, чтобы пахали и жали в подобное время, а не испоздав, и худым б Семены не сеяли».

Знал своих подданных Петр, что и говорить. Его указания и сейчас злободневны. Руководителям коммерц-коллегии, которая выполняла роль нашего агропрома, он указывал:

«О состоянии, натуре и плодородии каждой провинции и запустелых дворов и земель накрепко уведомляться и наипаче о том стараться, чтобы, как возможно, запустелые дворы и земли по малу паки населять и всякой пустоты осторожным домодержавством впредь предостерегать и отвращать... Тако же земледелие, скотские приплоды и рыбные ловли везде по возможности умножать, к приращению приводить, и того ради иметь коллегиум с губернаторы и воеводами прилежно корреспондировать».

Он же отбирал и завозил племенных лошадей, тонкорунных овец, начал возделывать впервые у нас виноград и табак, издал указ о «размножении во всех губерниях льняного и пенькового промысла» — да разве все перечислишь, когда дело касается Петра, но две книги надо бы переиздать.

Первую — «Георгика Куриоза» о немецком сельском хозяйстве, изданную в 1716 году в Нюрнберге.