Карем Раш - Небываемое бывает

Отца убивали и в кино. Поэтизировали отцеубийство. В фильме «Мы из Кронштадта» выбирают для похода моряков-добровольцев. Один из них, с гитарой, просит взять его и как доказательство своей пригодности говорит, что он сын кухарки и офицера. На вопрос моряков, где отец, гордо ответил:

— Сдал в ВЧК!

Павлик Морозов, этот несчастный малыш, был не одинок. А лавреневский «Сорок первый». Жуткий счет убийцы. Женщина убивает отцов. Последним она убивает не только столбового дворянина, поручика, но носителя аристократической фамилии, известного перед революцией славянофила Говоруху-Отрока. Умели тогда при страшной бухгалтерии не забыть о ритуальной символике. Но и моряк, и женщина-убийца не вымысел совершенный. Мы узнаем их. В их чертах неистовство Разиных, Пугачевых, Болотникова и Махно, в их недобром горении еще столько родных черт, что страшно вспоминать. Одно буйное непротивление «деклассированного» графа Толстого чего стоит. Да и «Братья Карамазовы» все о том же — «убить папу или не убить».

Но есть еще одна, главная составляющая у этого вышедшего из народных толщ явления, которое унаследовали большевики, без которого не понять ни Октябрьского переворота, ни всех его последствий. Большевизм — русская мечта. Эту исступленную жажду правды и именно большевистской правды я найду вам и в «Голубиной книге», и в «Повести о горе-злосчастии», и даже в Илларионовом «Законе и благодати»; не говоря уже о самосожжениях старообрядцев. Ни в ком нет такого раскаленного «большевизма», как в протопопе Аввакуме Петрове. Это неправда, что бездарный, суетный, пухлый Троцкий попутал великий народ.

Большевизм — это русское испытание, это праворусский мировой урок, трагическое испытание судьбы, когда на поиски правды брошено все. Итог известен. Тот, кто приписывает злодеяния этих лет Троцкому или Сталину, тот унижает великий народ и все его жертвы, а главное— показывает, что он, как и созидатели Гулага, ничего общего с русским народом, с русской судьбой не имеет. Правороссы были движущей силой (как говорят марксисты) революции. Они же и положили конец этой эпохе.

Сейчас новый этап величайшей ответственности перед новыми поколениями. «Мемориал» подсчитывает свои потери, русский же народ подводит свои итоги. Вовлечены и обмануты были все. Хватит полоскать кровавое белье. Ни Троцким, ни Бухариным, ни Сталиным, ни Хрущевым не место в новой России. Надо снова растить детей, надо, чтобы на просторах России, Белоруссии и Украины снова запели песни и зацвели многодетные семьи.

Нет на земле большего счастья и не было никогда, чем дети. Чем больше их, тем больше счастья. Как говорит писание, «жена спасается чадорождением». Женщин обманули ложными ценностями. Самых прекрасных на свете русских женщин увлекли на бесплодие, перерождение и мужиковатость. Нигде на белом свете никто не ждет женщину, кроме ее детей.

И пусть мужчина снова станет тем, чем был во все века испытаний, — главой и носителем совести семьи.

Уже есть обнадеживающие толчки. Посмотрите, кто ищет, покупает и читает каждый номер газеты «Семья» — одни мужчины. Когда-то любая семья была маленькой церковью. Отец небесный там, и на земле отец в семье, и между ними ось, на которой стоял мир. В красном углу каждой домашней церкви образа вместо алтарей.

Пора покаяний прошла. Пора нам вернуться тихо в дом. Выключить телевизор. Выбросить дефицит и импорт. Умыться. Посидеть молча и подумать сообща о великой ответственности, которая никогда еще не ложилась па плечи ни одного поколения, — восстановить русскую многодетную распятую семью. Другого пути нет.

Но дети не могут цвести и развиваться ни в семье, ни в государстве без ограждения отеческой силой. В семье эту роль выполняет глава — мужчина. А в государстве — люди, которых именовали мужами.

Что нам осталось от русского тысячелетия? Православная церковь чуть теплится. Есть слово, летописи, песни и предания. Но и они, как дети, нуждаются в развитии и защите. На столпах храмов рисовали воинов-князей и давали прихожанам наглядный урок державности. Кто же сегодня в нашем государстве выдерживает историческую тяжесть? Кто конструкция несущая? Кто опора державы? Прежде всего армия и флот, потом все, кто несет древнюю службу державную. Это мужчины в униформе — юристы, милиция, гражданский воздушный флот, речной и морской флоты. Это железнодорожники и пограничники, работники службы безопасности и дипломаты. Все они руководимы партией. Все вместе они сейчас подвержены особым прямым и тайным нападкам, заслуженным и незаслуженным. Все они должны бы собраться вместе под руководством партии и прежде всего решить, как отпустить домой переутомленных женщин-учительниц, замученных методиками и гудящим переполненным классом. Больше просвещению некому помочь.