Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 1]

Второе сообщение, отправленное в Ленинградский обком, касалось условий жизни местного населения.

Из спецсообщения Кубаткина. 20 января 1942 г.

«Данными нашей агентуры, находившейся в январе с. г. в Кингисепп-ском р-не Ленинградской области выявлены новые факты, характеризующие ухудшение положения местного населения, усиление репрессий, карательных мероприятий со стороны немецкого командования.

Жители ряда деревень рассказывали нашей агентуре о невыносимых условиях жизни, издевательствах, грабежах, насилии и каторжном труде, узаконенных немцами.

Почти во всех деревнях района немецкие оккупанты насильно отобрали у населения все теплые вещи, вплоть до женской одежды. Голодных, полураздетых крестьян немцы выгоняют на работы. Население деревень Бабино и Криково и др. населенных пунктов, лишенные крова и доведенные немцами до нищенского состояния, ходят группами по уцелевшим деревням в поисках хлеба. Одну из таких групп в 20 человек немцы в конце декабря арестовали в дер. Семейская и отправили на работы.

В Котлах организовано волостное управление, которое объединяет все близлежащие деревни. Вход населения в здание волостного управления свободен, однако каждый, кто входит туда, подвергается обыску…

Немецкие власти установили особый порядок приветствия советскими гражданами проходящих мимо немцев. В г. Кингисеппе и в целом ряде деревень, находящихся вблизи города, власти обязывают население при встрече с немцами останавливаться, поворачиваться лицом к идущему немцу, снимать головной убор и кланяться. Этот порядок обязателен как для мужчин, так и для женщин.

Из бесед нашей агентуры с местным населением установлено, что политико- моральное состояние частей немецкой армии, находившейся на этом участке фронта, еще более ухудшилось.

Колхозник деревни Семейская Дмитриев Федор в беседе с нашим агентом рассказал:

Находившиеся в декабре м-це на отдыхе немецкие солдаты в дер. Семейская жаловались местным жителям на их тяжелое положение, заявляли, что война им надоела, и они хотят скорее вернуться в Германию.

Те же солдаты рассказывали об имевших место случаях дезертирства. Из роты, находившейся на отдыхе в дер. Семейская, бежало 5 австрийцев. Позже, некоторые солдаты той же роты при отправке на фронт, не веря в возможность вернуться обратно невредимыми, буквально плакали.

Наличие подобных настроений подтверждается и показаниями взятого 10.142 г. в плен ефрейтора велосипедного эскадрона 217 пехотной немецкой дивизии, расположенной в районе Копорье — Март Вилли.

По его показаниям, большинство немецких солдат желают прекращения войны и возвращения в Германию.

Немецкое командование держит солдат в неведении о положении на фронтах. Об успехах Красной Армии солдатам ничего неизвестно».

Как видим, положение на оккупированных территориях далеко не такое простое и однозначное, как принято думать. Особенно в первые месяцы оккупации, пока еще вермахт не начал терпеть поражения, немцы опирались на достаточно многочисленный местный актив. Особым их доверием пользовались финны и прибалтийские народы, хотя оккупанты не брезговали и русскими помощниками. Так, карательные и антипартизанские отряды большей частью состояли не из немцев, а из эстонцев, финнов, а также местных полицаев. Одни переходили на сторону оккупантов по идейным соображениям или из мести, другие — из чувства самосохранения или по чисто шкурным мотивам. Надо сказать, что и немцы были разными — далеко не все сочувствовали национал-социализму.

Отношение местного населения к партизанам тоже было неоднозначным. Многие хотели бы помочь, но боялись оккупантов, а еще больше — полицаев, из которых немцы формировали лжепартизанские отряды. В начале 1943 года немецкая контрразведка прибегла к другой тактике. Она распускала полицаев по домам на отсидку, как якобы не желающих более служить немецким властям, а затем под такой легендой они пытались проникнуть в партизанские отряды. Отметим, что партизаны тоже бывали разными, а среди прятавшихся в лесах формирований немало встречалось откровенно бандитских шаек, занимавшихся не борьбой с оккупантами, а насилием и грабежом местного населения.

В такой непростой обстановке Штабу партизанского движения и УНКВД приходилось разворачивать партизанскую борьбу.

На случай возможной сдачи Ленинграда, на не оккупированной восточной территории Ленинградской области, относящейся к району действий Волховского фронта, еще в конце августа 1941 года был сформирован дублирующий аппарат УНКВД ЛО, включающий оперативные, следственное и вспомогательные подразделения. Расположился аппарат в Тихвине, на запасном пункте УНКВД, а следственная часть — в пос. Ефимовский. После того, как 8 ноября 1941 года наши войска оставили город, в поселок был перенесен весь пункт, который, впрочем, через месяц снова вернулся в отбитый у немцев Тихвин. Организация работы по формированию аппарата, его передислокации и выделению участков первоочередной деятельности была поручена майору ГБ М. П. Макарову, назначенному в августе 1941 года заместителем начальника Управления, который имел к началу войны многосторонний опыт чекистской работы.