Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Весь труд, все заботы и клятвы Екатерины Медичи пропадали теперь даром; перемирие было отвергнуто, и Рошель готовилась к войне. Напрасно послала Екатерина Медичи в Рошель письмо (29 августа), в котором заявляла о своем удивлении по поводу того, что город волнуется и восстает против ее сына, напрасно предлагала Рошели все выгоды, если она бросит конфедерацию, требовала изгнания дворян и чужестранцев из города, напрасно послала в Рошель посла, — ее письма и письма членов ее двора были встречены с неудовольствием, и жители на вече, созванном по этому поводу, торжественно объявили, что они готовы лучше умереть, чем разъединиться с дворянством [1707] Amyrault M. La Vie de François, seigneur de La Noue… P. 145; Arcère L.-E. Histoire de la Rochelle… T. I. P. 145. . Лану на приглашение, сделанное послом от имени регентши, явиться к королю, отвечал вежливым отказом [1708] Ibid. T. I. P. 146. .

Дворяне торжествовали победу: по их настоянию народ отрешил от должности, несмотря на протесты мэра, всех тех членов совета, которые вели себя двусмысленно… [1709] Ibid. T. I. P. 563.

В таком положении находилась Франция, когда получено было, наконец, известие, что Генрих III явился в свое новое королевство. Его ожидали с нетерпением и надеждою люди, державшиеся самых разнородных мнений: ожидала Екатерина Медичи, ожидали и ярые католики, и партия политиков с Данвилем во главе, и многие из умеренных кальвинистов, и герцог Алансон, и король Наваррский. Одни — и это были главным образом умеренные кальвинисты — были твердо убеждены, что с вступлением Генриха III на престол во Франции воцарится мир. Не раз читали они письма и манифесты, в которых новый король уверял своих подданных в своем искреннем желании водворить мир в своем королевстве, залечить раны, нанесенные ему долговременными войнами. Кроме того, они знали, что королю были сделаны представления и от имени протестантских князей, и самим германским императором в пользу мира, знали, что Генрих III сочувственно отнесся к этим просьбам, что он дал обещание послам германских князей простить гугенотов и даже отправил в этом смысле послание в Рошель [1710] Ibid. T. I. Р. 565. . Другие, и это были герцог Алансонский и король Наваррский, ждали от него освобождения из плена, восстановления в своих должностях, надеялись, что новый король удовлетворит их честолюбивым стремлениям. «В День всех святых они все втроем причастились святых тайн, и король Наваррский и герцог Алансон пали на колени и клялись перед королем в своей верности, умоляли его забыть прошлое» [1711] Ibid. . Маршал Данвиль, несмотря на то что вступил уже в открытый союз с гугенотами, готов был порвать связи с ними; он надеялся получить от короля все те права, которых его лишила регентша и для восстановления которых он решился было прибегнуть к оружию.

Несмотря на то сильное волнение, которое господствовало в стране, у Генриха III было, таким образом, достаточно средств в руках ослабить и подорвать силы гугенотов. Но Генрих пошел по совершенно противоположному пути и обманул все ожидания, все надежды. Этого мало. На него возлагала большие надежды и вся партия рьяных католиков: она не забыла его подвигов в пользу католицизма, не забыла о его победах при Монконтуре и Жарнаке, смотрела на него как на своего вождя, заранее уже торжествовала победу. Но и она жестоко обманулась в своих ожиданиях, и то, что было известно прежде одному маршалу Таванну — полная неспособность Генриха, пожавшего лавры победителя чужими руками [1712] Mémoires de Tavannes // Collection Michaud. T. VIII. P. 412, 418. , — стало известным для всех. Обманулась, наконец, в Генрихе и сама мать его, Екатерина Медичи, с нетерпением ждавшая его целых три месяца, поспешившая к нему вместе со всем двором на встречу в Лион, и ее разочарование нанесло ей тем более тяжкий удар, что Генрих был ее любимцем, что она воспитала его по своей системе.

«Король польский, — говорит о нем с пренебрежением Маргарита Валуа, — совершал одни и те же действия в силу одних и тех же причин» [1713] Mémoires de Marguerite de Valois // Collection Michaud. T. IX. P. 56. , и этими словами произносит над Генрихом самый суровый приговор. Действительно, давно уже не сидела на французском троне личность более ничтожная, более жалкая и, что особенно замечательно, более притязательная, живее, чем кто-либо, сознававшая силу и величие французского короля. Генрих III обладал всеми теми качествами, которые делают из человека посмешище, которые убивают всякое уважение к нему в окружающих его, и не имел ни одного качества, которое могло бы дать ему возможность влиять на людей, повелевать ими. Правда, он обладал обширными познаниями, никогда не расставался с произведением Макиавелли о государе — Екатерина Медичи сумела сильно повлиять с этой стороны на своего сына, — но все эти звания не приводили ни к какому полезному результату, так как у Генриха не было к тому достаточно силы. Это был человек в высшей степени слабохарактерный и непостоянный, развратный и суетный. Капризный по своей натуре, он никогда не был в состоянии предаться исключительно одному какому-нибудь делу. То одно время он вдруг бросал балы и увеселения, занимался с жаром делами, мало спал, вставал рано, работал часто до поздней ночи, то опять кидался в разгар веселья. Устраивал балы, вел развратную жизнь, целые часы проводил в гардеробной комнате, изобретал новые костюмы, имеющие целью поразить людей, сделать величественнее особу короля. Но вот его настроение менялось: он сбрасывал все эти пышные уборы, шел со своими любимцами ( mignons ) в церковь, или в одежде пилигрима ходил по улицам, переходил из монастыря в монастырь, бичевал себя, чтобы вымолить прощение за свои грехи. Так проводил он иногда целые недели и потом вдруг, без всякого особенного предлога, после бичеванья вновь отдавал свою голову и бороду во власть парикмахера, вдевал в свои уши жемчужные серьги, наряжался в полумужской-полуженский костюм и отправлялся вместе со своими миньонами искать приключений, отдавался женщинам или разъезжал с женою по городу и забирал изо всех домов маленьких собачонок [1714] См. донесения Дж. Микиеле и Дж. Липпомано, помещенные в кн.: Relations des ambassadeurs vénitiens sur les affaires de France au XVle siècle / Rec. et trad. M. N. Tommaseo. T. I–II. P., 1838. T. II; донесение Морозинн цитируется в кн.: Baschet A. La Diplomatie vénitienne. Les princes de l’Europe au XVle siècle. P., 1862. P. 571; донесения С. Кавалли и Л. Приули в кн.: Relazioni degli ambascialori veneti al Senato; raccolte, annotate / Ed. E. Alberi… Vol. I–XV. Firenze, 1839–1863. Vol. IV. P. 318 ff., 424 ff.; и факты, сообщаемые Летуалем в его сочинении: L'Estoile P. de. Registre du règne de Henry III // Collection des mémoires relatifs à l’histoire de France. T. XLV. P. 107, 114, 123. .