Мария Баганова - Мифы мировой истории

Правды в этой легенде довольно мало. Красавица Розамунда Клиффорд (до 1150 — ок. 1176) вовсе не была бедной простой девушкой: у ее семьи были влиятельное имя и богатые владения.

Связь Розамунды с королем началась в 1166 году, когда Алиенор была беременна своим последним ребенком, будущим королем Иоанном Безземельным. Измена жестоко оскорбила королеву, и она покинула Англию, поселившись на своей родине — в Аквитании. Она не собиралась скрывать обиды и постаралась настроить против отца старших сыновей.

Генрих, однако, не слишком переживал. Позабыв семью, он стал открыто демонстрировать свои отношения с Розамундой Клиффорд.

Потом Розамунда заболела и удалилась в монастырь Годстоу, где вскоре умерла в возрасте двадцати шести лет. Могила ее была уничтожена в годы правления Генриха VIII.

История о лабиринте в Вудстоке, прозванным «Будуаром Розамунды», стала популярна в эпоху царствования Елизаветы I. В XVII веке во время гражданской войны замок был разрушен, и от его парка ничего не осталось, поэтому трудно сказать, существовал ли лабиринт на самом деле. Скорее всего — да, существовал: в XII веке такие архитектурные изыски были в большой моде.

На месте Вудстока ныне стоит другой дворец — Бленхейм. Ходят слухи, что в его залах и башнях все еще бродит неупокоившаяся душа Розамунды: ее призрак переворачивает стулья, срывает занавеси, мешая гостям отдыхать. Видимо, при жизни эта дама обладала не самым легким характером.

Надо признать, что среди современников она была весьма непопулярна. Романтический флер окутал ее имя лет на двести позже, а для англичан XII века Розамунда Клиффорд была выскочкой, разлучницей, поссорившей короля с его красивой, веселой, энергичной и плодовитой супругой. Всеобщие симпатии были на стороне королевы. О Розамунде отзывались без всякой симпатии и с презрением. Писатель, богослов и историк Гирольд де Барри, современник Генриха и Алиенор, даже позволил себе язвительные опыты над ее именем, превратив Rosamunda в Rose Immonde — поганую розу.

Современные историки любят напоминать, что Алиенор была лет на десять старше супруга и родила к тому времени в общей сложности десять детей. Да, это немало. Но надо принимать во внимание, что здоровье и жизненная сила у людей XII века были несравнимы с нынешними, ведь жили они в крайне агрессивной среде. Свирепствовал естественный отбор: детская смертность была крайне высокой, выживали лишь сильнейшие. Ну а потом, если дама в молодости не погибала от родильной горячки — т. е. попросту от занесенной акушеркой инфекции, то у нее были все шансы сохранить здоровье и привлекательность и в сорок, и в пятьдесят лет. Конечно, речь идет только о женах феодалов, крестьянки редко доживали до такого возраста.

Современная реклама косметических средств без умолку твердит про увлажнение кожи. Еще древние египтянки стремились защитить кожу от иссушения, смазывая ее маслом, но настоящий прорыв в этой области совершил римский врач Гален, живший в II веке нашей эры — он изобрел кольдкрем. Так называют взбитую смесь травяных настоев и масел. Хранится она недолго: смесь масла и жидкости — идеальная среда для размножения бактерий, но зато замечательно увлажняет кожу и разглаживает морщины. В старинные кремы входили всевозможные отвары и настои трав, соки, эфирные масла и масла-основы, мед, пчелиный воск, а также консерванты, например бура. С падением Римской империи эти знания были забыты в Европе, но сохранились на Востоке, и теперь крестоносцы и сопровождающие их дамы привезли их обратно. Ухаживающие средства лет на десять продлили молодость европейских красавиц.

Другим ухищрением, пришедшим с Востока, было достаточно развитое искусство гримировки лица. Среди предметов роскоши, привозимых крестоносцами из дальних земель, были белила, румяна и краска для глаз. Один из трубадуров, монах из Монтаудона, даже острил по этому поводу:

Английская королева, сама побывавшая на Востоке, владела искусством грима в совершенстве. Да, Алиенор уже исполнилось сорок шесть. Но и позднее поэты по-прежнему именовали ее «дамой юной и благородной». «Была она веселой, одаренной доблестью, честью и могуществом и умела ценить доблестных и достойных», — восклицает биограф. Ему вторит католический монах: «Жена несравненная!» Мало того, до нас дошли даже неприличные, но весьма патриотичные и верноподданнические частушки, в которых поэты из простонародья выражали восхищение красотой своей королевы.