Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Пушкин, не располагая всеми необходимыми документальными данными, допустил некоторые неточности, но при том его примечание является по существу первой печатной биографией А. П. Ганнибала.

Почти одновременно с посланием Языкову и примечанием к «Онегину» поэт начинает писать на тему из биографии Ганнибала стихотворение в фольклорном духе (в это время он как раз начал записывать народные песни и сказки).

Если бы стихотворение было закончено, оно, вероятно, представляло бы собою историческую песню или балладу. Но работа над ним не пошла далее этих семи строк. Надо полагать, Пушкин почувствовал, что для рассказа о жизни царского арапа нужна иная художественная форма.

Однако он не переставал думать о нём. В начале 1825 года поэт писал брату. «Присоветуй Рылееву в новой его поэме поместить в свите Петра I нашего дедушку. Его арапская рожа произведёт странное действие на всю картину Полтавской битвы».

А осенью того же 1825 года, получив от Петра Абрамовича немецкую биографию прадеда (вместе с началом автобиографических записок самого Петра Абрамовича, содержавших важные сведения), сделал её краткий перевод или пересказ.

Возможно, в это же время попала в его руки копия письма Екатерины II к А. П. Ганнибалу, сохранившаяся в бумагах поэта с его пометками…

Пять лет спустя, 7 августа 1830 года, Пушкин прочитал в «Северной пчеле» направленный против него пасквиль Булгарина, в котором говорилось о некоем поэте-мулате «в Испанской Америке, который называл себя благородным и доказывал, что один из предков его был негритянским принцем, а на самом деле тот был куплен каким-то шкипером за бутылку рома». Возмущённый поэт писал тогда в незаконченной статье «Опровержения на критики»: «В одной газете (почти официальной) сказано было, что прадед мой Абрам Петрович Ганнибал, крестник и воспитанник Петра Великого, наперсник его (как видно из собственноручного письма Екатерины II), отец Ганнибала, покорившего Наварин (см. памятник, воздвигнутый в Царском Селе гр. Ф. Г. Орлову), генерал-аншеф и проч.— был куплен шкипером за бутылку рому. Прадед мой, если был куплен, то вероятно дёшево, но достался он шкиперу, коего имя всякий русский произносит с уважением и не всуе». Пушкин негодовал, что продажный писака смеет «марать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами праотцов».

Он ответил Булгарину стихами, «притом очень круто», как сам выражался,— в «Post scriptum’e» к «Моей родословной».

Стихотворение «Моя родословная» Пушкин отослал Бенкендорфу с письмом, в котором объяснял, чем оно вызвано, и писал, что от публикации стихотворения отказался, однако несколько списков «пошло по рукам», о чём не жалеет, так как ни от одного его слова не отказывается. Заключалось письмо словами: «…я чрезвычайно дорожу именем моих предков, этим единственным наследством, доставшимся мне от них». Пушкин, конечно, рассчитывал, что стихи попадут к царю. Николай отозвался о них сочувственно, но лицемерно заявил, что он бы на месте Пушкина ограничился презрением и что «для чести его пера и особенно ума, будет лучше, если он не станет распространять их». По существу это означало запрещение. «Моя родословная» при жизни автора света не увидела.

Позже, в 1834 году, когда Пушкин задумал писать историю жизни своей и своего времени и начал с родословной, он рассказал о прадеде Ганнибале значительно подробнее, чем раньше. Источниками служили по-прежнему «семейственные предания» и немецкая биография, написанная А. К. Роткирхом. Имея её теперь в руках, поэт избежал ряда неточностей, которые существовали в примечании к первой главе «Онегина», хотя и здесь некоторые ошибочные сведения сохранились.