Антон Посадский - Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг.

«Зеленое» наименование возникло в 1920 г. на Южном Урале. Второе издание зеленого движения здесь объясняется фронтовой судьбой этого обширного края на протяжении 1919 г. С весны 1920 г. в регионе начинают фиксироваться значительные дезертирские скопления при высоком уровне дезертирства и уклонения от службы. В августе — сентябре 1920 г. здесь будут действовать по меньшей мере две зеленые и даже единственная в стране голубая армия. Данные сюжеты подробно исследованы в монографии Д.А. Сафонова 593. Предложим краткое изложение местного «зеленого» сюжета. Голубая армия, немногочисленная, но сравнительно хорошо организованная (штаб, типография, опознавательные знаки и т. п.), базировалась на оренбургские станицы челябинского отдела и возглавлялась казачьим офицером Мировицким. Армия выступала за Учредительное собрание. Очевидно, неожиданный цвет был избран для подчеркивания характера армии как беспартийного объединения. В Кустанайском уезде новосозданной Челябинской губернии зеленая армия сформировалась в ответ на мобилизацию в августе 1920 г. Она не превысила 500 человек и к концу месяца была разбита. У восставших были связи с неким красным командиром. Отметим, что кустанайские крестьяне не раз были свидетелями и участниками вооруженных движений. Это и жестоко подавленное столь же жестокое анти-колчаковское восстание весной 1919 г., это краснопартизанское движение Жиляева летом того же года. Именно в Кустанайском уезде красная разведка обнаружила в апреле 1920 г. первый крупный дезертирский отряд в несколько сотен человек. Зеленая армия возникла в начале августа 1920 г. и в Миасском уезде. Здесь было значительным казачье и башкирское участие. Восставшие действовали партизанскими методами, на протяжении октября последние отряды оказались разгромлены. В этом случае заявлялась приверженность Учредительному собранию, но также и Красной армии. Очевидно, «зеленое» название в пропаганде восставших особенно не педалировалось.

Зеленые часто оцениваются как третья сила в Гражданской войне. «Третья сила» — характерное понятие для периодов острого противостояния. Такой статус получает любой «лишний» на поле, где два основных очевидных игрока. На уровне партийно-политическом сколько-нибудь весомую «третью» позицию никто сформировать не смог. И у этого явления были глубокие корни в самой русской политической жизни.

Яркую и нелицеприятную характеристику русской партийной жизни дали авторы записки императору Николаю II, составленной в кружке правых Римского-Корсакова в ноябре 1916 г. Авторы предупреждали, что русская политическая жизнь построена на настроении, а не убеждении, отмечали «полную, почти хаотическую, незрелость русского общества в политическом отношении». Они прозорливо писали, что, при появлении конституции (или «ответственного министерства»), верх быстро возьмут крайние элементы, за коими последует полный коллапс, «революционная толпа» — «коммуна» и, наконец, «мужик-разбойник» 594. Гражданская война показала, что на политическом поле всякого рода третьи силы оказались величиной, не имевшей шансов на успех.

Под третьей силой понимают и самостоятельные повстанческие силы, и революционные формирования, не готовые безоговорочно вписываться в систему партийной большевистской власти, и политические структуры, прежде всего эсеров. Некоторые из них сами заявляли некую «третью» позицию. На Украине была популярна идея «третьей» революции, анархо-уравнительного толка. Эсеры провозглашали принцип: «Ни Ленин, ни Колчак». Их лидер и теоретик В.М. Чернов еще в 1915 г. объявлял о необходимости выстраивать третью силу во всеевропейском масштабе, чтобы повлиять на условия будущего мира 595. Довольно сложная картина эсеровских эволюций в ходе Гражданской войны ныне описана и обеспечена документальными публикациями. ПСР после колчаковского переворота встала на позицию «третьей силы», считая при этом белую «силу» большим врагом, чем красную. Партия стремилась дождаться консолидации демократических сил. Во время начинавшегося мощного зеленого движения в июне 1919 г. состоялся Девятый совет ПСР, на котором приняли решение «беречь народные силы» для неизбежного «назревающего общего движения». Однако этого не случилось, а отстраивание партийных крестьянских братств в деревне больших результатов не дало. Соотношение эсеровских и беспартийных союзов трудового крестьянства в Тамбовской губернии выявило это вполне четко. Партия отрицала «вспышкопускательство», то есть поддержку разрозненных крестьянских выступлений 596.