Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том I

На основании документов XII в. можно судить, что короли нередко пользовались правом изгнания из пределов Кастилии вассалов, которые «внушили им гнев» или «теряли их благосклонность», конфискуя имущество изгнанников.

Королевское управление.Практика реконкисты и новые завоевания часто приводили к изменению внутренних административно — территориальных рубежей, причем в некоторых случаях округа, управляемые короной, значительно расширялись. Первоначальное деление на графства (Фернандо I разделил территорию на ряд графств — Лемос, Бьерсо, Асторга, Кампо де Торо и т. д.) усложнилось, вероятно, в начале XI в., когда созданы были крупные территориальные округа (в границы которых входило несколько графств), во главе которых стояли верховные наместники. Такие наместники были в Леоне, Астурии, Толедо и других пунктах. Они назначались непосредственно королями и были своего рода губернаторами иди генерал-капитанами. Наряду с ними в крупных округах были особые должностные лица — главные мэрины ( merinos mayores ), которые ведали разбором уголовных и гражданских дел. Наконец, Фернандо III во избежание восстаний и беспорядков, вызывавшихся дворянами, которые управляли графствами, уничтожил эту административную иерархию и создал новую должность наместника — аделантадо ( adelantado ). Эта должность носила скорее гражданский, нежели военный характер, и лица, которым она доверялась, внушали поэтому меньше опасений. Кроме того, имелись различные должностные лица, носившие разнообразные титулы и звания и ведавшие делами управления и военной организации.

При короле по-прежнему существовал дворцовый совет, но состав его существенно изменился. В состав совета были включены (как полагают, после Альфонса VIII) представители городов. Функции этого совета по-прежнему оставались весьма неопределенными, а полномочия — ограниченными.

Кортесы.Ранее отмечалось, что в королевствах Леона и Кастилии в первый период их существования имелись соборы-собрания дворян и духовенства, созывавшиеся королем, в Овиедо, в Леоне (с 947 г.), в Ксянсе (1050 г.), Паленсии, Бенавенте и Саламанке. На этих соборах, называвшихся также куриями, обсуждались различные вопросы религиозного, политического или административного порядка. Однако сами соборы не имели законодательной инициативы. Эта прерогатива, как мы уже указывали, принадлежала исключительно королю.

Иногда собрание состояло только из дворян или из духовных лиц. В этом случае оно называлось конвентом ( convenius ) или конгрегацией ( congregatio ), с XI в. замечается явная тенденция созывать для решения гражданских дел чисто дворянские собрания, без участия духовных лиц.

В середине XII в. (1137 г.) одно из этих собраний или конгрегаций, состоявшее только из дворян (собрание в Нахере под председательством Альфонса VII), получило новее название кортесов . Однако этот термин следует с большим основанием применять по отношению к собраниям иного и до той поры еще не известного типа. Речь идет о собраниях представителей муниципалитетов или самоуправляющихся городов, которые либо разрешали те или иные вопросы сами, либо с участием знати или духовенства, или обоих этих классов. Таким образом, характерным для кортесов было то обстоятельство, что в них принимал участие народный элемент, третье сословие ( brazollano ). Впервые это произошло, как полагают, по так называемой Леонской курии 1188 г., в правление Альфонса IX. Подобный факт сам по себе говорит о том, какое значение приобрели вольные города. С тех пор кортесы неоднократно собирались в Леоне. Следует отметить, что в Кастилии эта форма в собственном смысле слова начала свое существование не ранее 1250 г. По крайней мере более ранние свидетельства не содержат упоминаний о представительстве народного элемента. Причем даже после слияния Леона и Кастилии еще в течение долгого времени кортесы созывались отдельно в каждом из этих королевств. Таким образом, Леон был первой страной полуострова (а также и Европы), в которой представители муниципалитетов заседали в присутствии короля, образуя — народное собрание Кортесы, так же как королевский совет, созывались нерегулярно, и сроки их сессий твердо не устанавливались. Впрочем, со стороны некоторых королей делались попытки собирать кортесы через каждые два-три года. Никто, будь то прелат, дворянин или представитель муниципалитета, не мог стать участником кортесов по своей воле и произволу. Король не всегда созывал одних и тех же лиц; со временем твердо установилось правило относительно порядка представительства городов. За определенными вольными городами закреплено было право посылать в кортесы своих представителей. Подобные же правила регулировали порядок представительства дворянства и духовенства. Некоторые авторы полагают, что поскольку кортесы характеризовались в основном собранием народных элементов, то ни дворянство, ни духовенство не представляли в этих учреждениях сословий в собственном смысле слова. Во всяком случае можно утверждать, что никогда не созывались представители всех муниципалитетов, равно как и все прелаты и дворяне. Лица этих двух последних сословий имели каждый по одному голосу; однако представители муниципалитетов, которые назывались сьюдаданос ( ciudadanos — граждане) омбрес буэнос ( hombres buenos ), персонерос ( personeros ), мендадерос ( mendaderos ), а позже прокураторами ( procuradores ), часто числом значительно превосходили количество городов, посылавших своих депутатов. Некоторые города направляли по два, по три и более представителей, не подчиняясь никаким общим правилам. Поскольку на кортесы приглашался город, а не определенные лица, то назначение представителей осуществлялось внутри каждого муниципия либо путем выборов, либо в порядке жеребьевки или очередности.