Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

В 1626 г. на заседание местных кортесов прибыл Филипп IV, безуспешно пытавшийся добиться финансовой помощи. В 1632 г. он вновь прибыл с той лее целью, по снова безрезультатно, несмотря на то, что Оливарес, вопреки всякой осторожности, на кортесах в Корунье и Сантьяго прибег к приемам Карла и обратился к депутатам с угрозами, чем только еще усилил всеобщее недовольство. Вместе с тем опасность французского вторжения в Каталонию вынудила испанское правительство перебросить туда войска из Кастилии и Италии, а также подтянуть к ее берегам военный флот. Наличие войск, рассматриваемых местным населением как иностранные, которые к тому же, по военным обычаям того времени, творили всякие злоупотребления, довело недовольство каталонцев до предела. В 1629 г. в Барселоне произошли кровавые столкновения между солдатами и местным населением. Но даже там, где недовольство не выливалось в такие резкие формы, обычное расквартирование солдат по частным домам вызывало сильнейшие протесты, так как одной из местных привилегий было то, что солдатам на постое предоставлялись только помещение, постель, мебель, печь, соль, уксус и услуги. За все остальное солдаты обязаны были платить. Но при большом скоплении войск и особенно при отсутствии денег это установление, естественно, не соблюдалось. В 1630 г. каталонские власти несколько раз выражали протест против нарушения своей древней привилегия. В 1632 г. протест был представлен самому королю.

В том же 1632 г. король снова покинул Барселону, оставив за себя кардинала-инфанта, военная политика которого вызвала новые трения. В такой обстановке из Мадрида пришел приказ об обложении города налогом — так называемой кинтой (1/5 дохода местного самоуправления). Против него восстали муниципальные советники и городские общины, причем одновременно с этим все более учащались жалобы сельского населения на поведение войск, разбросанных по всей стране. Испанское правительство пыталось пресечь своевольничание солдат, подобно тому как это делалось в Португалии. Сам граф-герцог, не колеблясь, наказывал командиров; например, он сам наказал маркиза де Торрекуза за то, что он избил одного крестьянина, когда тот неодобрительно отозвался о неаполитанцах.

Сложность обстановки усугублялась интригами Франции, стремившейся привлечь на свою сторону пограничное каталонское население и главным образом местное дворянство. Для этого французы использовали извечную борьбу между низшими сословиями и феодалами, светскими и духовными. С самого начала века эта борьба превратилась в настоящую гражданскую войну, охватившую значительную часть Каталонии; в стране появилось множество бандитов и всяких авантюристов. Однако чувство самосохранения взяло верх. Так, при вторжении в 1630 г. французских войск в Руссильон, захвативших город Сальсес, Каталония выставила свою милицию, которая совместно с кастильскими войсками пришла на помощь руссильонцам и отбила город у французов (6 января 1640 г.).

Вопрос о военных постоях продолжал волновать страну. В связи с нуждами войны участились приказы, обязывавшие принимать солдат на постой даже в том случае, если хозяева сами остаются без постели. «Перед лицом врага нечего разводить церемонии», — гласили эти приказы (март 1639 г.). В марте 1640 г. был издан приказ, обязывавший местных жителей содержать войска. Отсутствие денег привело к ряду новых мер, и, в частности, была сделана попытка взять под контроль все доходы местных общин. На заседании королевского совета Оливарес заявил (1640 г.), что настало время заставить каталонцев принять на себя соответствующую часть бремени всего испанского государства.

Наконец, был издан приказ о насильственном призыве каталонцев в испанскую армию, находившуюся в Италии. В нем говорилось, что пора покончить с «местными безделицами», то есть с исконными каталонскими привилегиями.

Все это явилось тем горючим материалом, который неизбежно должен был воспламенить общество и в особенности те слои барселонской администрации, именитых и образованных горожан, которые больше, чем кто — либо, дорожили своими привилегиями. Но факел восстания был зажжен крестьянами, не выдержавшими бесчинств наемных иностранных войск, отступавших в 1640 г. из Руссильона в глубь Каталонии.

Любопытно отметить, что недовольство крестьян было вызвано не столько присутствием иностранных солдат, сколько главным образом мотивами религиозными. Дело в том, что отступавшую разноплеменную армию (состоявшую из неаполитанцев, моденцев, ирландцев и др.) с обычной для наемников той эпохи распущенностью каталонцы рассматривали как скопище «еретиков и врагов церкви». Это отлично понимали и использовали организаторы восстания, распространявшие по всей стране листовки с призывом к восстанию.