Леонид Млечин - До и после смерти Сталина

Сергей Вавилов, президент Академии наук СССР, думал иначе. Он записал в дневнике 16 апреля 1947 года:

«Позавчера вечером — семь часов непрерывный Ученый совет Московского университета: о физиках. Боже мой, какое страшное и отвратительное охотно-рядское зрелище. Корень — постаревший и еще поглупевший и опустившийся Тимирязев. Потом сорвавшиеся с цепи несостоявшиеся гении Ноздрев — Акулов, просто сумасшедший Власов, помесь малограмотности, наглости, московской купеческой хитрости и кабацкого жаргона. На этой основе, в этом болоте должны расти физики. Нужно быть очень большим человеком, чтобы выйти отсюда здоровым и крепким».

Кто же привел в отчаяние президента Академии наук?

Аркадий Климентьевич Тимирязев, приемный сын знаменитого биолога Тимирязева, заведовал кафедрой истории физики физического факультета и прославился полным отрицанием теории относительности и квантовой механики.

Профессор Николай Сергеевич Акулов первым начал борьбу с космополитами в физике. Он атаковал Петра Капицу и Леонида Мандельштама, которого назвал немецким шпионом: тот консультировал фирму «Телефункен» — еще до Первой мировой войны.

Профессор Анатолий Александрович Власов возглавил кафедру теоретической физики, когда декан Предводителев не позволил сделать заведующим Игоря Евгеньевича Тамма, будущего академика, лауреата Нобелевской премии и Героя Социалистического труда. Игорь Тамм внес огромный вклад в развитие квантовой механики и ядерной физики, которые были просто непонятны ни декану факультета, ни секретарю парткома.

Уже бывший декан физфака Предводителев осудил и самого президента Академии наук Сергея Вавилова, который в своем докладе не сконцентрировался на проблеме космополитизма:

— Как же можно такие вопросы — вопросы космополитизма — обойти? Мне кажется, этот вопрос в докладе Сергея Ивановича должен быть поставлен во весь рост. Нельзя пройти мимо, если еще и принять во внимание, что вопрос о космополитизме затрагивается во всей культурной жизни нашей страны: в литературе, в живописи, в изобразительном искусстве. Везде об этом говорят, а у нас, физиков, как будто этот момент не существует, у нас все мирно и гладко.

Галкин не выдержал и обратился к министру Кафтанову с просьбой освободить его от должности ректора: «Мной руководило стремление сохранить человеческое достоинство, хотя, если судить строго, я проявил малодушие. Я был сломлен. Ведь я отдавал себе отчет, что после моего ухода будут поставлены под удар генетики, а сторонники Предводителева получат поддержку».

Ректор не мог помешать приходу на биологический факультет лысенковцев, чего требовали и министерство, и новый секретарь парткома МГУ — «доцент Е.М. Сергеев, который возглавил партийную организацию после Ноздрева, считал, что необходимо допустить в МГУ лысенковцев, а не ориентироваться на космополитов-генетиков».

Доцент кафедры грунтоведения геолого-почвенного факультета Евгений Михайлович Сергеев защитил диссертацию на тему «Теплота смачивания грунта». Партийная работа поможет ему защитить докторскую диссертацию. Со временем он станет академиком.

Гневные речи борцов против современной физики были услышаны. Руководитель отдела науки ЦК Юрий Жданов, сын члена политбюро и зять Сталина, докладывал своему начальству:

«Среди теоретиков физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Френкель, Гинзбург, Лифшиц, Гринберг, Франк, Компанеец и другие. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят одиннадцать докторов наук; все они евреи и беспартийные… Лаборатории, в которых ведутся работы по специальной тематике, возглавляются на восемьдесят процентов евреями».

Перечисленные младшим Ждановым ученые принесли советской науке мировую славу и сыграли важную роль в создании ракетно-ядерного оружия. Однако руководитель отдела науки ЦК не только не испытывал благодарности к людям, столь много сделавшим для родины, но и требовал проведения чисток по расовому признаку, какие за несколько лет до этого проходили в нацистской Германии.

Агитпроп ЦК сигнализировал вождям: президент Академии наук СССР Сергей Вавилов требует изучать иностранную научную литературу, отказывается от классической физики.

Вавилов вынужден был прислушиваться к мнению начальства. Началась подготовка к Всесоюзному совещанию физиков, которое должно было повторить успех «народного академика» Трофима Денисовича Лысенко в биологической науке. Решение о его проведении принял секретариат ЦК 4 декабря 1948 года — для преодоления «недостатков» в преподавании и изучении физики. Готовить совещание поручили заведующему отделом пропаганды и агитации ЦК Дмитрию Трофимовичу Шепилову.