Леонид Млечин - До и после смерти Сталина

Берия выпустил из тюрьмы примерно половину арестованных при Игнатьеве чекистов — тех, кто ему был нужен. По-свойски объяснял:

— Твое дело — чепуха. Тебя посадил Сталин.

Когда привели освобожденного из камеры недавнего начальника управления правительственной охраны генерала Сергея Федоровича Кузьмичева, Лаврентий Павлович поинтересовался:

— Знаешь, что Сталин умер?

Тот не знал. Заплакал.

— Брось ты, — сказал Берия. — Тебя же Сталин велел арестовать.

Берия предложил ему вновь возглавить управление охраны. Тот отказывался, ссылаясь на болезнь, но Лаврентий Павлович его убедил.

В начальники важнейшего 1-го отдела (охрана высшего руководства страны — членов президиума и кандидатов в члены президиума ЦК КПСС, а также секретарей ЦК) Берия выбрал новичка — Николая Степановича Захарова, который в Кемерово руководил областным управлением МВД.

Захаров получил приказ сдать дела заместителю и срочно прибыть в Москву. Честно признался генералу Кузьмичеву, что не знает новой службы.

— Поработаете — узнаете, — ответил начальник управления охраны.

Чекисты со смешанными чувствами встретили возвращение Берии. С 1945 года, когда тот покинул Лубянку, утекло немало воды. Его выдвиженцев осталось не так много. Кадровые перетряски и слияние двух министерств породили недовольство.

Берия пристроил проверенные кадры, начинавшие с ним еще в ГПУ Грузии. Полковника Константина Сергеевича Савицкого утвердил помощником первого замминистра Кобулова. Полковника Георгия Иовича Парамонова — заместителем начальника следственной части МВД по особо важным делам. Генерал-лейтенанта Шалву Отаровича Церетели отправил в Тбилиси заместителем министра внутренних дел Грузии и начальником пограничных войск Грузинского округа. Освобожденный из тюрьмы генерал-лейтенант Авксентий Нарикиевич Рапава получил пост министра государственного контроля Грузии.

В свое время Министерство вооруженных сил информировало МГБ, что его брат полковник Капитон Рапава, начальник химической службы одной из армий, в войну перешел на сторону немцев. Брат — предатель! Этого было достаточно для немедленного увольнения из органов. Тогдашний министр госбезопасности Меркулов просто переслал бумагу самому Авксентию Рапаве: своих не обижаем…

В Тбилиси Лаврентий Павлович командировал еще и Владимира Деканозова — министром внутренних дел, и Степана Мамулова — заведующим отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов республиканского ЦК. Не хотел больше никаких сюрпризов в родной республике.

После ареста Берии председатель Совета министров Грузии Валериан Минаевич Бакрадзе на пленуме ЦК жаловался на его кадровую политику:

— Нам, очевидно, не доверяют, прислали контролеров в виде министра МВД Грузии Деканозова и в партийный аппарат заведующим отделом ЦК — Мамулова. Нам было непонятно назначение Мамулова и Деканозова с введением их в бюро ЦК, причем Берия вызвал меня и предложил все вопросы обсуждать только в присутствии Деканозова и Мамулова.

Бакрадзе был недоволен тем, как Берия с ним разговаривал:

— Вдруг раздается звонок. Берия говорит: неправильно вы провели пленум, ничего ты не понимаешь, консервщик ты, а не политик.

В зале раздался смех. Бакрадзе обиженно пояснил:

— Я пять лет работал министром пищевой промышленности Грузии.

У Лаврентия Павловича Берии были большие планы. Ему, как выразится позднее другой член политбюро, чертовски хотелось поработать.

Остальные руководители страны с трудом осваивались с новой ролью. Они так долго привыкли исполнять приказы Сталина, что у многих наступил паралич воли. А у Берии сомнений не было: он справится с любой задачей. Он начал действовать самостоятельно и самоуверенно. У него в руках все рычаги управления, аппарат госбезопасности всесилен, и никто не смел спросить: а с какой стати вы этим занимаетесь?

Валерия Анатольевна Герасимова, первая жена Фадеева и двоюродная сестра кинорежиссера Сергея Аполлинариевича Герасимова, с отвращением описывала траурный митинг в Союзе писателей после похорон Сталина 10 марта 1953 года:

«Симонов сказал, что отныне самой главной великой задачей советской литературы будет воссоздание образа величайшего человека («всех времен и народов» — утвержденная формулировка тех лет).

Николай Грибачев выступил в своем образе: предостерегающе посверкивая холодными белыми глазами, он сказал, что после исчезновения великого вождя бдительность не только не должна быть ослаблена, а, напротив, должна возрасти. Если кто-то из вражеских элементов попытается использовать сложившиеся обстоятельства для своей работы, пусть не надеется на то, что стальная рука правосудия ослабла…