Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

В Политбюро вовсе не царило единодушие, как тогда демонстрировалось для публики. Напротив, шли острые споры по ряду фундаментальных вопросов дальнейшей политики, причём в центре внимания стояли такие вопросы, как внутрипартийная демократия, соотношение между промышленностью и сельским хозяйством, монополия государства на внешнюю торговлю и создание советского государства как федеративного союза национальных советских республик.

Ещё перед смертью Ленина разгорелось соперничество будущих наследников за господство в руководящей верхушке партии. Зиновьев и Каменев как многолетние ближайшие сотрудники Ленина, естественно, были убеждены, что после его смерти они заслуживают решающей роли в кругу руководителей, хотя из-за своей былой нерешительности и открытого отказа взять власть они теперь не играли прежней роли. В Сталине они не видели конкурента; в Бухарине, которому стремление к власти было чуждо — тоже; однако они находили его в Троцком, поскольку тот в послереволюционные годы считался вторым человеком после Ленина — за свои выдающиеся заслуги в Октябре 1917 г. и за свою роль главнокомандующего Красной Армии в гражданской войне. И потому Зиновьев и Каменев вошли в союз со Сталиным и составили «тройку» («триумвират») в Политбюро. Благодаря предварительным секретным соглашениям между её участниками, эта тройка оказалась способна систематически блокировать и сокращать влияние Троцкого при принятии решений. Безусловно, не последнюю роль здесь играли личные мотивы, и при внимательном рассмотрении это уже положило начало делению на фракции, что строго запрещалось решением, принятым на X съезде по инициативе Ленина, о временном запрете фракций.

Это решение было принято как временное — в условиях глубочайшего кризиса большевистской партии при переходе от военного коммунизма к нэпу. Однако позднее Сталин превратил его в постоянное, что позволило ему изображать всякую критику и отличающиеся от его собственного мнения как фракционность, получая право подавлять их, хотя именно он, вместе с Зиновьевым и Каменевым, первым создал фракцию внутри Политбюро.

Когда Ленин почувствовал, что более не поправится, его главной заботой стало сохранение единства партии, которой, как он видел, угрожала опасность — в том числе из-за личных отношений между членами Политбюро. При этом он думал прежде всего о Сталине и Троцком, поскольку, разумеется, не забыл, как подло и коварно Сталин ещё в гражданскую войну интриговал против Троцкого.

Раскол в руководстве мог легко привести к расколу в партии, а это было бы смертельно опасно для ещё неокрепшей советской власти. Ленин письменно зафиксировал свои мысли о руководстве партии и при этом также дал характеристики важнейшим членам Политбюро, описав их сильные и слабые стороны. Это верно, что он не выдвинул предложений, кому из них следует взять на себя основную ответственность и стать вождём партии, тем более что должности председателя и не существовало. Но по крайней мере он констатировал, что Троцкий «самый способный человек в настоящем ЦК», хотя наряду с этим и критически отметил его излишнюю самоуверенность и его склонность к администрированию [94] Ленин В. И. Письмо к съезду. ПСС, изд. 5, т. 45, с. 343. . Очевидно, его замечание об излишней самоуверенности Троцкого не было неверным, но едва ли можно отрицать, что самоуверенность Ленина была отнюдь не меньше.

Критические оценки Лениным Зиновьева и Каменева были более важны политически, поскольку относились к их нерешительному поведению и отказу взять власть в ходе вооружённого восстания в дни перед Октябрьской революцией, и Ленин считал это не случайным эпизодом. Очевидно, он считал, что им не хватает необходимой решительности в кризисных ситуациях.

Следует предположить, что они оба посчитали себя униженными и оскорблёнными, поскольку Ленин написал, что считает Троцкого более способным, хотя тот формально присоединился к большевикам лишь в 1917 г., в то время как они в течение долгого времени были ближайшими сподвижниками Ленина.

О грубости и нелояльности Сталина Ленин выразился довольно резко, предложил даже сместить его с поста генерального секретаря. «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью», — такова была его мысль [95] Там же, с. 345. . Уже сам факт того, что один человек в партии получил «необъятную власть», был неприемлем и противоречил уставу партии, но то, что Ленин сверх того опасался, что Сталин сможет злоупотребить этой властью — это уже было уничтожающей оценкой.