Реза Аслан - Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

И все же главным вызовом, с которым столкнулась мусульманская община после смерти Мухаммада, были не воинственные племена или лжепророки, а вопрос о том, как построить монолитную религиозную систему, покоящуюся на заветах и практических примерах из жизни Пророка, большинство из которых существовали только в памяти его Сподвижников. Сложилась тенденция рассматривать ислам полностью сформировавшимся к концу жизни Мухаммада. Но хотя это утверждение может быть справедливым относительно откровений, которые закончились с последним вздохом Пророка, совершенно ошибочно считать ислам в 632 г. некой единой системой верований и практик. Это было совсем не так. Как и в случае со всеми мировыми религиями, понадобились поколения для развития богословия, чтобы, по словам Игнаца Гольдциера, «раскрытие исламской мысли, установление методов исламских практик, [и] утверждение исламских институтов» приняло законченную форму.

Это не значит, что, согласно известному и спорному заявлению американского историка Джона Уонсбро, ислам таким, каким мы его знаем, возник за пределами Аравии столетия спустя после смерти Мухаммада (если такой человек вообще существовал). Уонсбро и его коллеги проделали потрясающую работу по прослеживанию эволюции ислама и его развития в иудейско-христианской сектантской среде в Аравии VII–IX вв. и в ее окрестностях. Но настойчивое преувеличение Уонсбро роли неарабоязычных источников (в основном на иврите) об исламе и его неуместное пренебрежение историческими реалиями периода жизни Мухаммада зачастую приводят к тому, что его аргументы в большей степени воспринимаются как «замаскированная полемика, стремящаяся лишить ислам и Пророка всего, за исключением минимума самобытности», если цитировать Р. Б. Сержанта.

Если оставить спорные аргументы, не может быть никаких сомнений в том, что ислам по-прежнему находился в процессе своего формирования, когда Мухаммад умер. К 632 г. Коран не существовал ни в письменном виде, ни в кодифицированном, не говоря уже о его канонизации. Религиозные идеалы, которые составят основу исламской теологии, существовали тогда только в зачаточном состоянии. Вопросы о правильном совершении ритуалов или соответствии поведения принятым юридическим и моральным нормам на тот момент едва регулировались; впрочем, они и не должны были регулироваться. Какими бы ни были вопросы, какие бы ни возникали проблемы, будь то внутриобщинные конфликты или сфера внешних контактов, они могли быть просто переданы на рассмотрение Пророку для вынесения решения. Но с кончиной Мухаммада умма столкнулась с почти невыполнимой задачей: определить, что бы сказал Пророк в том или ином затруднительном случае.

Очевидно, первостепенная забота заключалась в том, чтобы выбрать кого-то, кто мог бы возглавить умму вместо Мухаммада, кого-то, кто был бы способен поддерживать стабильность и целостность общины перед лицом многочисленных внутренних и внешних вызовов. К сожалению, сложно было добиться консенсуса по данному вопросу. Ансары в Медине уже взяли на себя инициативу по выбору лидера из их числа, им стал набожный житель Медины, в числе первых обращенный в ислам, по имени Саад ибн Убада, шейх племени Хазрадж. Но в то время как жители Медины, возможно, думали, что факт предоставления убежища Пророку давал им превосходство над всеми остальными в умме, население Мекки и в особенности представители аристократии курайшитов, которые все еще господствовали в этом городе, никогда не стали бы подчиняться управлению кого-то из Медины. Некоторые ансары попытались предложить компромисс, заключавшийся в совместном руководстве уммой, где один лидер был бы из Мекки, а другой из Медины, но такая идея была совершенно неприемлема для курайшитов.

Быстро стало ясно, что существует всего один способ сохранить чувство единства и в некоторой степени историческую преемственность в умме – выбрать члена курайшитов, который был последователем Мухаммада, и лучше, если он будет из числа тех Сподвижников, которые выполнили первую хиджру в Медину в 622 г. (имелись в виду мухаджиры). Клан Мухаммада Бану Хашим, теперь окрещенный как ахл аль-байт , или «люди Дома [Пророка]», согласился, что только член курайшитов мог руководить уммой, хотя и считал, что Пророк пожелал бы выбрать одного из них в качестве своего преемника. В действительности значительное число мусульман было убеждено, что во время своего последнего паломничества в Мекку Мухаммад публично назначил преемником своего двоюродного брата и зятя по имени Али. Согласно преданиям, на обратном пути в Медину Мухаммад остановился в оазисе Гадир-Хум и объявил: «Кто считает своим покровителем меня, считает таковым и Али ( маула )». Однако, возможно, равное количество мусульман не только отрицает события в Гадир-Хуме, но также решительно отвергает привилегированный статус Бану Хашим как «людей Дома Пророка».