Реза Аслан - Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама

Связь между евреями и арабами-язычниками можно было охарактеризовать как некий симбиоз, обусловленный не только тем, что евреи были сильно арабизированы, но и тем, что арабская культура также испытывала значительное влияние еврейских верований и духовных практик. Самое очевидное доказательство такого влияния – сама Кааба, предания о происхождении которой гласят, что это было семитское святилище (на арабском – харам ), тесно связанное с еврейской традицией. Адам, Ной, Авраам, Моисей и Аарон так или иначе ассоциировались с Каабой задолго до зарождения ислама, а мистический Черный камень, расположенный и в настоящее время в юго-восточной стене святилища, как представляется, связан с камнем, который лежал под головой Иакова, когда тот увидел сон о лестнице (Быт. 28:11–19) [7] Здесь и далее книги Библии цитируются в Синодальном переводе. .

Связь между арабами-язычниками и иудаизмом приобретает особое значение, если вспомнить, что арабы, как и евреи, считали себя последователями Авраама (Ибрахима), которого они ценили не только как пророка, вновь открывшего Каабу, но и как создателя паломнических обрядов, с ней связанных. Авраам был настолько почитаем в Аравии, что его идол находился в Каабе. Тот факт, что Авраам не был ни богом, ни язычником, был для арабов несущественным в такой же степени, как важна была для них связь между их богом Аллахом и еврейским богом Яхве. В VI в. в Аравии еврейский монотеизм не был проклятием для арабского язычества, которое, как уже отмечалось, могло легко прихлебывать из рога изобилия различных религиозных идеологий. Арабы-язычники, вероятно, рассматривали иудаизм как еще одну возможность выразить близкие и понятные им религиозные чувства.

То же самое можно сказать и в отношении восприятия арабами христианства, которое, как и иудаизм, занимало значительное место в жизни Аравийского полуострова. Арабские народы в географическом отношении были окружены христианами: от сирийцев на северо-западе до месопотамских христиан на северо-востоке и абиссинцев на юге. К VI в. Йемен стал средоточием христианских устремлений в Аравии; город Наджран был широко признанным центром арабского христианства, в то время как в Сане была построена огромная церковь, некоторое время соперничавшая с Меккой за звание главного паломнического места в регионе.

Будучи верой прозелитической, христианство не могло довольствоваться своим приграничным положением в арабских землях. Несколько арабских племен, благодаря совместным усилиям по распространению Евангелия на полуострове, массово перешли в христианство. Крупнейшей была царская династия Гассанидов: принадлежащие им территории находились на границе арабских и римских земель и исполняли роль буферной зоны между христианским Византийским царством и «нецивилизованными» бедуинами. Гассаниды активно поддерживали миссионерские усилия византийских императоров в Аравии, которые отправляли епископов в глубь пустыни, чтобы притянуть на свою сторону большинство арабов-язычников. И тем не менее Гассаниды и византийцы проповедовали два совершенно разных христианства.

Со времен Первого Никейского собора 325 г., объявившего Иисуса «единосущным Богу», и Халкидонского собора 451 г., закрепившего доктрину Святой Троицы в христианской теологии, римская ортодоксия осудила значительную часть христиан Ближнего Востока как еретиков. Поскольку концепция Троицы четко не упоминается в Новом Завете (этот термин был введен в оборот в начале III в. одним из старейших и наиболее выдающихся отцов церкви Тертуллианом Карфагенским), она не была широко принята и универсально истолкована ранними христианскими общинами. Христиане-монтанисты, такие как Тертуллиан, считали, что Иисус обладает теми же божественными качествами , что и Бог, но в другом количественном измерении. Христиане-модалисты рассматривали Троицу как отражение Бога в трех последовательных сущностных ипостасях: сначала как Отца, затем как Сына и «отныне и во веки веков» как Святого Духа. Христиане-несторианцы утверждали, что в Иисусе слиты две природы – божественная и человеческая, в то время как христиане-гностики, в особенности те, что называли себя докетистами, заявляли, что Иисус только выглядел как человек, но на самом деле был полностью Богом. И конечно же были и такие, как арианцы, которые совершенно отвергали Троицу.

После того как христианство стало главной религией Римской империи, на смену различным версиям, касающимся споров о природе Иисуса, пришла единая ортодоксальная позиция, наиболее четко изложенная Августином Гиппонским (ум. 430), заключающаяся в том, что Сын Божий единосущен с Богом-Отцом, составляющим единство в трех лицах. В одно мгновение монтанисты, модалисты, несторианцы, гностики и ариане были объявлены еретиками, а их учения – запрещенными.