Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

На следующий день Майский докладывал Молотову, что Га­лифакса не вполне удовлетворили ответы по вопросу о буду­щем Польши. Британский министр остался доволен согласием на торговые переговоры и интересовался советской позицией в отношении Румынии и Прибалтики 6. В дневнике Майского приводится более подробная запись его беседы с Галифаксом, в ходе которой британский министр сказал: "Все-таки я никак не могу примирить события последних недель с теми принципами внешней политики, которые были провозглашены г-ном Стали­ным на последнем съезде вашей партии" 7.

В те же дни, как отмечалось выше, вопрос о советских акци­ях в Польше был рассмотрен на заседании британского военно­го кабинета, решение которого было довольно сдержанным и умеренным. Британское правительство считало даже, что всту­пление Красной Армии в Польшу может создать трудности в отношениях между СССР и Германией и что линия Керзона предлагалась в свое время именно английским правительством.

Упоминание Галифаксом Румынии и Прибалтики подтвер­ждает мнение, что в Англии имели какие-то сведения о секрет­ных протоколах, ибо в них были обозначены именно эти терри­тории как часть сферы советских интересов. Успокаивая Англию, одновременно, как отмечалось ранее, советское руко­водство информировало Берлин о контактах Майского в Лон­доне, чтобы там не заподозрили Москву в двойной игре и в ка­ких-либо контактах с Англией, о которых Германия могла уз­нать из других источников.

Столь же сдержанно отреагировали в Лондоне и на совет­ско-германский договор от 28 сентября. Выступая в парламен­те в начале октября, Чемберлен заявил, что это соглашение не вносит ничего нового в создавшуюся ситуацию, Англия и Франция не боятся угроз и будут по-прежнему мобилизовы- вать свои силы для продолжения войны 8. На этом же заседа­нии парламента известный британский политический деятель бывший премьер-министр Д. Ллойд Джордж заявил, что к ре­шению вопроса о мире следует привлечь "великие нейтраль­ные державы — СССР, Италию и США" 9. Эти слова Ллойд Джорджа звучали в контексте тех дискуссий, которые проис­ходили в начале октября и были вызваны намеками Гитлера о возможности мирных переговоров, вызвавшими отклики в Англии и других странах.

Тем временем в Лондоне продолжались встречи советского посла с представителями властей и общественности. 7 октября с Майским беседовал У. Черчилль. По его мнению, отношения между двумя странами отравлены недоверием, в частности Ан­глия подозревает СССР в заключении военного союза с Германи­ей. Основные интересы двух стран сейчас нигде не сталкивают­ся. Шок от советско-германского пакта уже прошел. По словам Черчилля, тот факт, что весь восток и юго-восток Европы нахо­дятся вне зоны войны, имеет положительное значение. Англия не имеет оснований возражать против акций СССР в Прибал­тике. Как следует из письма Майского, Черчилль доволен, что Балтийские страны включаются в советскую, а не в герман­скую государственную систему.

В ходе беседы Черчилль подошел к карте и провел черту по линии новой советско-германской границы, северной части Румынии и Югославии и заявил: "Дальше этой черты Герма­нию нельзя пускать ни на Балканы, ни в Турцию, ни к Черному морю, так как затем она потянется к малой Азии, Ирану, Индии ... для Англии важна дружба с Турцией, которая должна иметь две протянутые руки — СССР и Англии, и они обе должны за­крыть доступ Германии к Черному морю". "Сталин сейчас иг­рает большую игру, — сказал Черчилль, — и играет ее счастли­во. Он может быть доволен" 10. Согласно комментарию Майско­го, британское правительство, считает Черчилль, принимает заявление о нейтралитете как положительный факт и хочет чтобы это был дружественный нейтралитет. Инициативу Чер­чилля Майский объяснял тем, что он все больше играет в пра­вительстве руководящую роль, а Галифакс продолжает нахо­диться в состоянии крайнего раздражения против СССР 11.

На следующий день Майский докладывал в Москву о бесе­де с министром здравоохранения Эллиотом. По словам минист­ра, в английских властных структурах наблюдается растерян­ность, поиски подходов к советскому правительству для восста­новления дружеских контактов. Британское правительство при этом не хотело бы нарваться на отказ или афронт. Эллиот даже зондировал вопрос о возможном совместном пакте о не­нападении 12.

13 октября Майский сообщает о разговоре с Иденом, в ходе которого тот также коснулся вопроса об улучшении советско- английских отношений, который обсуждается в привилегиро­ванных кругах. Как пишет Майский, не переоценивая значе­ния его бесед, все же следует принять во внимание, что на про­тяжении одной недели об этом говорили три министра. Иден, в частности, упомянул о двух возможных шагах — направить в Москву ответственную делегацию и начать переговоры о тор­говле, назначить английского посла в Москве, более авторитет­ного в глазах советского правительства. В связи с этим Май­ский просит указаний 13.