Петр Балаев - Пролетарии всех стран соединяйтесь! Сборник статей 2016-2019

Но мы же с вами знаем, что школа началась с розог. Аналог кнута, которым наказывали непокорных рабов. То, что сегодня розги выглядят не совсем как розги, они гуманнее с виду, ничего не меняет. Дети остаются вещью, отдаваемой родителями в рабство учителю, который использует их для извлечения прибыли. Эксплуатация детей-учеников заключается в том, что их заставляют работать, чтобы выдать заказчику-родителю вполне конкретный товар — усвоенный урок. Ребёнок в этой школе — раб. Поэтому классическая школа началась с розог-кнута и осталась такой до настоящего времени, только розги несколько модифицированы. Теперь они стали с виду гуманнее, но на деле — отвратительней и более страшными.

Конечно, рабы склонны к бунту. Бунтуют и дети в школе. Бунт подавляется кнутом и пряником. И дети в школе чётко разделяются на три категории: безвольные рабы — зубрилы-отличники-хорошисты. Это те детишки, волю которых к сопротивлению эксплуатации сломили сразу и они безропотно стали «усваивать урок», заучивая его. Т. е., самым упорным рабским трудом.

Вторая группа — бунтари, которых не удалось сломать, — двоечники-троечники. Самая большая группа. Всё-таки человек он и есть человек — рабство несовместимо с его природой. Ни розги, ни современные методики не смогли поколебать свободолюбие этих детей. Вы думаете, что на них не зарабатывают учителя, если они не усвоили урок? Ещё как зарабатывают! Этих детишек учитель начинает обвинять в лени и неприлежании и дополнительно трясёт с родителей деньги за дополнительные занятия с ними. К розгам учителя ещё добавляются и розги родителей, а учителю — рост прибавочной стоимости.

Третья группа — дети, случайным образом получившие мотивацию к усвоению урока без принуждения. Это в школах самая малочисленная группа детей.

Самая многочисленная — вторая группа. Школьный брак. Процентов 80, не менее. По сути, это самые способные дети изначально, но, взбунтовавшись против учителя, они оказались в невыгодной для себя ситуации, потому что бунт против учителя равен бунту против капиталистической школы и самого капитализма, поэтому эти дети выбрасываются в социальное дно, где им предоставлена только одна возможность — деградировать. Раб, которого невозможно подчинить, подлежит уничтожению.

Розги. На место розог пришли «современные методики». И если в старых иезуитских школах урок вбивался в голову ученика через поротую задницу, то сегодня ситуация стала намного страшнее. Теперь настало время «порки мозгов». Чуть ли не каждая тупая училка получила право экспериментировать с отданной ей родителями вещью-ребёнком, ставя на «вещи» свои эксперименты… Впрочем, это отдельная тема.

Пока для описания того, что из себя представляет современная школа, достаточно. Достаточно для понимания, что эта школа массово гробит и калечит детей. И в интеллектуальном плане, и в физическом. Сами знаете, что заболеваемость школьников всё растёт и растёт. Школа — отражение капиталистического общества, которое к человеческому ресурсу относится крайне расточительно. Это не племя индейцев, для которого каждый ребёнок — будущий защитник и хранитель рода. Вот так на место свободного и сознательного труда-учёбы при коммунизме, хоть он и был первобытным, пришла рабская работа, называемая «получением образования».

Вы же знаете, что меня некоторые личности обвиняют даже в социальном расизме? А уж мои слова о советской школе (советская — в кавычках, разумеется) вызывают именно у этих личностей злобный лай.

Но смотрите, я школу закончил с баллом аттестата «5», у меня была в нём всего одна четвёрка по английскому языку. И то, выпускной экзамен по английскому я сдал на «5», мог бы и медаль получить, но не выполнил гаденькое условие англичанки, которая хотела меня представить беспринципной сволочью. Не любила она меня просто животной нелюбовью. Но это мелочи. Главное, у меня был шикарный аттестат и я с первого раза поступил в престижный институт, набрав на три балла больше, чем требовалось для поступления. Т. е., чего мне на школу обижаться? Но ведь я «социальный расист», поэтому утверждаю, что школой загублены большинство моих одноклассников, которых училки отнесли к категории ленивых и неспособных. Я уже писал, что среди этих «ленивых и неспособных» были ребята способнее меня, но я — социальный расист. А вот вы, те, кто меня ругают, а эту школу хвалят — вы не расисты? Для вас эти двоечники и троечники, которых школа определила в низшие слои пролетариата, — дети быдла и сами быдло, не способное учиться?