Ольга Набокина - Луга и окрестности. Из истории населенных мест Лужского района

Для подавления бунта Добрыня решился на поджог города, а Путята разбил вооруженные отряды горожан. «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем», – говорили по этому поводу новгородцы.

Христианизация новгородской сельской округи началась уже в следующем столетии, при сыне князя Владимира Ярославе Мудром, получившем новгородский престол в 1010 г.

Поспешность, с которой вводилось христианство во времена Владимира, может иметь одно важное оправдание. Князю наследовали его многочисленные сыновья, что сделало почти весь XI в. временем острых конфликтов, княжеских междоусобиц. Отдельные княжества, каждое со своим пантеоном языческих богов, были бы реальной альтернативой единой Руси. Останься Русь языческой, кто знает, состоялось бы вообще ее государственное объединение и если бы состоялось, то неизвестно, в каких границах. Укрепившееся в народном сознании православное христианство способствовало стиранию племенных различий внутри русского этноса. Единая вера помогла сложению единого народа, вопреки тенденции к княжескому сепаратизму.

Но язычество, сдав позиции, не исчезло вдруг и окончательно. В лужских деревнях, например, обычай устройства погребальных насыпей – курганов – прослеживается до середины – конца XIII в. Другой вид погребения – жальники, имеющие форму округлых или прямоугольных площадок, обложенных камнями, и также восходящие к обычаям води, сохраняется еще полтора – два столетия.

В сельской глубинке окраинного русского Северо-Запада почитание языческих божеств продолжалось почти до позднего средневековья. Так, в XIV в. появляется трактат, направленный против «крестьян, двоеверно живущих, верующе в Перуна, и Хорса, и в Мокошь, и в Сима и в Ръгла»… В крестьянской среде происходит отождествление некоторых богов языческого пантеона с христианскими святынями, являясь специфической стороной «народного православия». Например, языческое женское божество Мокошь сливается с образом Параскевы Пятницы, покровительницы целебных родников и святых колодцев. Общепринято считать отождествление в народном сознании Перуна с Ильей-пророком, Велеса – со св. Власием, весеннего бога плодородия Ярилы (Яровита) – со св. Георгием Победоносцем и т. д. Что касается неславянского населения, то процесс его христианизации растянулся по меньшей мере до XVII в. И это при том, что в 1227 г. уже была крещена Корела «мало не вся люди», а вслед за ней водское и ижорское население.

В 1535 г., затем вторично новгородский архиепископ Макарий по указу из Москвы посылал в Водскую пятину инока Илию «для искоренения кумирской прелести» у води и ижор. Местным племенам ставили в вину идолопоклонничество, выражавшееся в том, что они молились с арбуями (священниками-двоеверцами) «в своих скверных мольбищах деревьям и камням», умерших хоронили не у церквей на погостах, а в лесах по курганам, младенцев до крещения называли языческими именами и т. д. Негодование архиепископа вызывал и внешний вид местных женщин: «Замужние жены и вдовы, старые и молодые бреют себе голову, и покров на голове и одежду на раменах [плечах] носят, подобную мертвечьим одеждам». Под началом Илии повсеместно шло разрушение языческих мольбищ, вырубка и сжигание священных рощ, уничтожение обожествляемых камней и одновременно крещение некрещеных. К таким же действиям обязывал духовные и мирские власти преемник Макария, архиепископ Феодосий, грамотой от 1548 г., но уже по отношению к языческой чуди.

Слившиеся с христианством языческие поверья в крестьянской среде приняли устойчивую обрядовую форму. Вот некоторые свидетельства, почерпнутые под Лугой в конце XIX в. в ходе этнографических наблюдений в Городенском Дмитриевском погосте, к которому относилась территория современной Заклинской волости с деревнями Турово, Смешино, Сырец, Вычелобок и др.

«В праздник Преображения Господня крестьяне, в видах прибыли, никому ничего не дают в долг, а напротив, стараются что-нибудь принести к себе из чужого в дом; в день Рождества Иоанна Предтечи женщины собирают лекарственные травы, а накануне ходят в баню и вплетают в веник цветок „Иван-да-Марья“, выпарившись, бросают веник с цветком в воду с приговорами, 23 апреля перед выгоном скота обходят его с решетом, в котором находятся: образ Георгия, освященная верба, хлеб и яйца, все это отдается пастуху; в праздник Покрова непременно кормят скот в хлеве, хотя бы он пришел сытый с поля, – это для приплода. В великий четверг приготовляют четверговую соль как лекарство, приносят воду до восхода солнца и ею моются в предотвращение болезней; женщины собирают на свой двор щепки с чужого двора для успешного несения кур; с Пасхи до Вознесения многие не плюют за окно, у которого сидят, ради Спасителя, который „невидимо ходит по домам и улицам“. В дни перед свадьбою подруги невесты поют под окном ее песни, называемые „зарею“, родители, благословляя жениха к венцу, покрывают его шубою, и при каждом его поклоне в землю дружка ударяет его по шубе, говоря: „Во имя отца“, жених каждый раз отвечает: „Аминь“».