Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

В центре битвы события развиваются в целом в пользу троянцев. Сарпедон получает ранение от сына Геракла Тлиполема, но при этом убивает противника. Сарпедона уносят с поля боя его воины, но опасность настолько велика, что они не успевают даже вытащить из его ноги глубоко вонзившийся дротик. Одиссей пытается догнать сподвижников Сарпедона и добить ликийского царя. Но на пути встают другие троянцы, и всю свою ярость Одиссей обрушивает на них. Троянцы, несмотря на помощь ликийских лучников, отступают — они потеряли управление войском после ранения Сарпедона. Гектор исправляет положение: аргивяне (именно они составляют ядро центральной позиции ахейцев) вынуждены отступить. Но где в это время Агамемнон и Менелай? Они сначала на фланге Диомеда, а затем должны вернуться к своим соплеменникам в центре позиции, что и происходит позднее.

Гомер представляет перелом в битве в пользу ахейцев за счет явления одновременно Геры и Афины в войско Диомеда. Там Гера в образе Стентора громогласно стыдит отступающих, а Афина является в своем божественном облике непосредственно Диомеду, укоряет его в духе Агамемнона (сравнивая его с отцом). Открывшуюся у Диомеда кровоточащую рану Афина тут же врачует и лично правит колесницей, с которой Диомед поражает Ареса — в чьем облике выступает в этот момент бог войны, не уточняется. Главное, что Диомед перестает робеть и смело бросается на врага.

В данном случае все эти божественные образы связаны с общим переломом битвы в пользу ахейцев, а не с действиями на фланге Диомеда. Напротив, Диомед оказывается изолированным от основных событий, оттянув на себя силы троянцев, возглавляемые Энеем. Об этой части сражения Гомер как будто забывает и описывает, что творится на других направлениях.

После притворного отступления Аякс прорывает фалангу троянцев. В центре позиции, где до сих пор сражался один Одиссей, появляются Менелай и Агамемнон, а также Нестор. Можно полагать, что здесь введены в сражение не только силы, которые ранее были на фланге Диомеда, но и резерв, который возглавлял Нестор. Троянское войско, растянутое маневром — отступлением ахейцев на флангах, терпит полное поражение. Лишь у стен Трои Гектору удается «укротить бегство», мобилизовав подкрепления, вышедшие из города.

На этом битву следует считать законченной. Наступательный порыв ахейцев вблизи Трои иссяк. Возможно, способствовали тому лучники, осыпавшие наступающих стрелами со стен цитадели.

Обмен любезностями между Диомедом и ликийским героем Главком — это событие между битвами. В горячке сражения некогда выяснять, что за герой оказался перед Диомедом, удивленным уже самим фактом, что кто-то не испугался того, кого сама Афина блюдет. Разговор между героями и обмен дарами — свидетельство того, что битва уже закончилась, и что после нее прошло, быть может, много дней.

Занятно, что Гомер допускает тут строгий учет цены доспехов, которыми обмениваются герои. Он считает, что ум Главка похищен Зевсом, поскольку тот отдает свой золотой доспех, стоимостью в 100 тельцов, за медный, стоящий 9 тельцов. Понятно, что во время битвы снимать доспехи и долго беседовать противники не стали бы. Этого им не позволили бы другие воины. Фактически мы видим событие во время перерыва в сражениях, когда противостоящие герои могут напомнить о взаимоотношениях их предков и законах гостеприимства. Главк и Диомед, обмениваясь дарами, решают в грядущих битвах избегать столкновения между собой. Но это как раз подтверждает, что битва только предстоит, а не происходит в данный момент.

Доселе невидимый среди троянских героев Главк появляется, скорее всего, вместе с пришедшим в Трою подкреплением из Ликии. Возможно, его вызвал тяжелораненый в предыдущем сражении царь Сарпедон. И Главк тут же участвует в стычке у стен Трои, когда он вместе с Гектором и Парисом отбрасывает наступающих ахейцев, намеренных на плечах бегущего противника ворваться в город.

Вновь в сюжете появляется Парис, которого Гектор призывает вступиться за Трою, ибо враг уже у ворот. Парис пребывает в праздности не только потому, что наверняка был контужен ужасным ударом по шлему, который он получил от Менелая, но еще и потому, что в Трое вдовы погибших воинов проклинают его и Елену за то, что они стали причиной войны. Парис находится примерно в том же положении, что и Ахилл (в более поздний момент, но по Гомеру — более ранний) — это положение «козла отпущения», который нужен, чтобы списать на него все невзгоды или просто коллективно осмеять и унизить, прочнее сплотившись в общем переживании.