Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Подводя итог критской реконструкции, мы видим, что она вполне реалистична — за исключением некоторых явно добавленных в нее сюжетов о судьбе ахейских вождей после Троянской войны. В целом она корреспондируется с реконструкцией на основе эпического цикла, добавляя к ней ряд подробностей и деталей. Или же обоснованных версий, которые невозможно отбросить.

Платон противостоял Гомеру. Величайший философ не признавал заслуг величайшего поэта, как будто соревнуясь с ним за первенство в истории. И одновременно демонстрируя огромную зависимость от текстов Гомера, которые были важнее, чем те сюжеты, современником или очевидцем которых был сам Платон. Игнорировать красоту и жизненную правду Гомера Платон не может. Но не может совместить то и другое с надмирной красотой идей, с помощью которых мечтает выстроить жизнь людей. Божественная красота сталкивается с земной.

Платон не находит места для Гомера в своем идеальном государстве. Государство Платона должно быть божественно идеальным. Поэтому неидеальные боги Гомера, как и неидеальные герои в качестве образцов, Платону явно не подходят.

Боги Гомера совершенно не вписываются в понятие об их идеальном статусе. Идеал должен быть неизменен и невозмутим — таким, каковым представляет богов древнегреческая скульптура. Боги не могут переживать какие-то чувства в силу их идеальности. Они не могут, как морской бог Протей, менять лики. Если продолжить эту мысль Платона, то боги не могут быть разными — все это один и тот же бог, который хладнокровно наблюдает за людьми в силу каких-то своих задач. Само деление богов на первостепенных и второстепенных для Платона может выглядеть только как абсурд. Также боги не могут трепетать перед Аидом, потому как идеал не может быть поругаем. И уж точно боги не могут ссориться и драться, поскольку тогда они неидеальны — у каждого своя «правда». В целом концепция Платона — простота против пестроты.

Земные дела, изображенные у Гомера, не вызывают нареканий от Платона. Но украшения божественными сюжетами — предмет жесточайшей критики. Если предположить, что все эти украшения — поздние добавки (самого Гомера или рапсодов), то Платон спорит не с Гомером-летописцем, а с литературными излишествами, которые, действительно, ничего не прибавляют к историческому сюжету и его этнографическим деталям. Мифологический пласт существует отдельно, и к нему у Платона большие претензии. Гомеровские боги слишком очеловечены.

Зевс, принимающий решения, зачерпывая из стоящих у его ног сосудов то добро, то зло — нечто совершенно неприемлемое для классических греков, которые позволяли сомнение во всеблагости богов только в древних текстах, но никак не от своих современников. Но именно из того, что боги могут нести зло, логично следует, что они умолимы — их можно задобрить и каким-то образом принудить не посылать людям бедствия. Если бы это было не так, то мольбы вообще теряли бы смысл, и воля богов была бы ничтожна перед судьбой. Но ведь именно таков один из мифологических пластов: боги ничего не могут поделать против судьбы. Ахиллу предсказано, что он погибнет, и он погибает — помимо воли своей божественной матери и благосклонности к ней верховного бога Зевса. Судьба выше богов, поэтому боги Гомера имеют человеческие характеры.

Признаем, что боги Гомера слишком жизненны для научного познания мира, к которому пришли греческие философы. Если архаика была полна фантастическими существами (вроде тех, с которыми сталкивался «Одиссей» в своих сказочных похождениях), то классика — это уже даже не антропоморфные боги, а абстрактные сущности в человеческой оболочке. Абстракции недвижны, и поэтому дают возможность оперировать ими без опасения, что они начнут менять свои свойства. Гомеровские боги не таковы: они изменчивы, капризны, вздорны, трусливы, гневливы, драчливы. Может быть, один лишь Аполлон остается во всех ситуациях невозмутимым — не вступает в дрязги и не дает себя унизить, вовремя отступая перед неотвратимой ситуацией.

Платон считает, что Гомер унижает богов, потому что не понимает сущности божественного. И тем самым дает людям ложные представления о богах — настолько ложные, что развращает юношество. Тем самым Платон повторяет обвинение против Сократа, который принципом неизменности и всеблагости богов фактически уничтожал всю мифологию. Домысленное до конца рассуждение о богах превращалось в их ниспровержение — отрицание всех божественных сюжетов, известных грекам и признанных священными.