Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Таким образом, все комментарии Елены, представляющей ахейских героев Приаму, взирающему на их войска со стен Трои, весь ритуал клятвы перед поединком Париса и Менелая и сам поединок — это события самого начала Троянской войны, возможно, сразу после высадки ахейского войска. И Ахилл не перечислен среди вождей ахейцев не потому, что остался у кораблей, а потому что еще слишком молод и ничем не прославлен — не имеет славы лучшего воина и Елене уж точно не известен.

Ритуал клятвы, который проводит Агамемнон в присутствии Приама, сопровождается очень странной речью, в которой оговариваются не только обязательства сторон в случае победы Менелая или Париса, но и возможность отказа троянцев исполнить этот договор. Агамемнон провозглашает, что в случае победы Менелая отказ от выдачи Елены, увезенных ею с Парисом богатств и пени будет означать бесспорное продолжение войны. При этом Приам уже заранее знает, что не потребует от Елены отправляться к своему бывшему мужу, поскольку ее бегство из Спарты было не по ее воле, а по воле богов. Агамемнон уже знает, что результаты поединка будут им истолкованы в любом случае в пользу войны. Таким образом, ритуал возможного примирения превращается в ритуал начала войны. И обеим сторонам известно, что поединок войны не остановит.

Очень часто свои неудачи или успехи участники Троянской войны списывают на богов. Что позволяет и нам при проведении реконструкции деяния и намерения богов интерпретировать как деяния и намерения людей. Так, обстоятельства способствовали бегству Елены в Трою, но без ее выбора это бегство не состоялось бы. Мы никак не можем признать, что доблесть Ахилла обусловлена только милостью богов (в чем его упрекает Агамемнон). Но и подвиги Ахилла мы должны проследить не по рассыпаемым ему похвалам, а по фактам. Ахилл оказывается не таким быстроногим (его отличительный эпитет) — он не может догнать ни обернувшегося в человека Аполлона (реально же — просто человека, воина), ни Гектора — до тех пор, пока Гектор не пожелал прекратить бег. Ахилл убивает множество героев, но не может убить Энея (Аполлон накрывает Ахиллеса тьмой, и он не может поразить противника) и даже получает от него ранение (разумеется, списанное на помощь Энею Афродиты, его матери).

Когда в ходе поединка с Парисом Менелай одерживает верх, происходит непонятный разрыв сюжета. Менелай, оглушив Париса ударом меча о шлем тащит его к порядкам ахейцев (неясно, с какой целью), а ремень шлема, за который ухватился Менелай, душит противника. Ремень лопается, и у Менелая в руках оказывается трофей, который он бросает своим воинам, вместо того, чтобы вновь напасть на противника. Но при этом откуда-то возникает мгла, которая окутывает Париса и переносит его в Трою к Елене. Мгла — это деяние богов, которое что-то скрывает от глаз людей. Она же накрывает воина, убитого на поле брани. То есть, мгла — это состояние человека, при котором он не может видеть. И именно в это состояние попадает Менелай. Что же с ним произошло? Что опущено в ходе поединка?

Следует предположить, что Менелаю тоже досталось от Париса — причем, в тот самый момент, когда он уже торжествовал победу. Дело в том, что Парис в ходе схватки не воспользовался мечом — о мече Париса ничего не сказано, а что он у него был, нет никаких сомнений. Именно этим мечом Парис мог нанести Менелаю такой же удар по шлему, который получил сам. И оглушенный Менелай потерял из виду своего противника, который отступил к рядам троянцев. При этом Менелай был уже безоружен: его копье застряло в щите Париса, его меч разлетелся в куски при ударе о шлем противника. Парис был оглушен и потерял шлем, но и Менелай был оглушен и безоружен.

Вернемся к началу сюжета, когда Парис, еще не облаченный в доспехи, как будто бы отступает к своим воинам, испугавшись грозного вида Менелая. Это отступление предваряет переговоры о поединке. Действительно, странно видеть Париса, который потрясает копьем и вызывает ахейских героев на поединок, а потом, завидев Менелая, отступает и предлагает Гектору провести переговоры о поединке. Это, по сути дела, единственный эпизод «Илиады», в котором Парис проявляет слабость, а потом преодолевает ее, упрекаемый Гектором. Мы можем предположить, что этой романтичной истории не было, что само начало войны было связано с попыткой примирения и заменой сражения поединком двух ревнителей красоты Елены и привезенного ею в Трою богатства (скорее всего, ее приданого). Формальной попыткой, которая ничего не решала. Отступление же Париса связано исключительно с необходимостью подготовиться к поединку после того, как вызов на битву был принят.