XXXV. Более того, в то время как все стремятся избежать общения с больными и увечными, он, посещая таких людей, припадал щекой к их язвам, обнимал и целовал их, обмывал их тела и служил им, как раб господину. Так пусть замкнутся уста презренных клеветников, и славный этот самодержец освободится от поношений. Но об этом только попутно.
XXXVI. Итак, самодержец все сделал, чтобы снискать себе прощение Божие: обратился ко всяким богоугодным делам и искал содействия святых душ. Немалую часть царской казны истратил он, основывая по всей земле монастыри — прибежища для монахов и монахинь. Помимо этого, он соорудил новый приют, который назвал Птохотрофием [174] Птохотрофион (дословно «кормилище для нищих») был сооружен в районе Галаты (регион XIII), на противоположном, северном берегу гавани Золотой Рог (Карта 8).
, и к избравшим подвижническую жизнь потекло рекой золото. В числе прочих его замыслов был и такой, предназначенный для спасения загубленных душ. Город в то время был наводнен множеством продажных женщин; император не пытался наставить их на истинный путь словом — это племя глухо к спасительным увещеваниям — и не пробовал удержать силой, чтобы не вызвать обвинений в насилии, но соорудил в самом царственном городе монастырь величины несказанной и красоты неописуемой и, как громогласный глашатай, объявил указом всем женщинам, торгующим своими прелестями, следующее: если кто из них пожелает оставить свое ремесло и жить в изобилии, пусть поспешит туда, облачится в божественное платье и не опасается скудной жизни, ибо там «ни в какие дни года ни сеют, ни пашут» [175] Гомер. Одиссея. IX. 123.
. И огромная толпа обитательниц чердаков [176] В каморках верхних этажей константинопольских домов обычно теснилась беднота.
стекалась туда, женщины сменили одежду и нрав и стали юным воинством Божиим на службе добродетели.
Иоанн IV Ниститис (Постник), Патриарх Константинопольский (582–595 гг.).
Предписание монаху.
Блюдя прилежно скромность добронравную,
Как должно, инок, взор держи потупленным:
По сторонам бесчинно не мечи очей.
Умей молчать, умей сказать ко времени.
В одежде, сколь возможно, ограничь себя,
А что до яств, ты должен на одно смотреть:
Чтоб только немощь поддержать телесную.
Что на столе поставлено, вкушать не грех,
Но беса берегись чревоугодного.
Не смей одними кушаньями брезговать,
Другие выбирать себе по прихоти.
А кто брезглив, таким и мы побрезгуем.
По большей части вовсе избегай вина,
Лишь занедужав, пригуби во здравие.
На людях скромно руки под плащом держи,
Да попусту за трапезой не важничай.
И будь готов собрату услужить во всем.
Болтливости и сплетни, как бича, беги:
Они ввергают сердце в скверну смертную.
Не смей плеваться посредине трапезы.
А коль нужда припала так, что мочи нет,
Сдержись, скорее выйди и откашляйся.
О человече, есть и пить желаешь ты?
В том худа нет: но бойся пресыщения.
Перед тобою блюдо, из него и ешь,
Не смей тянуться через стол, не жадничай.
Смиренным и послушливым со всеми будь,
Собрату не дерзай твердить досадливо:
Прискучил — де, учитель, за собой смотри!
Зевота неуемная — бесчинства знак,
Помысли о менадимом обычае [177] Иоанн имеет в виду древние вакханалии, сопровождавшиеся громкими разнузданными криками менад.
И не забудь ладонями прикрыть уста —
Не окажи соседу неучтивости.
У двери, как пристало, постучись слегка,
Да не врывайся, словно пес сорвавшийся,
Что по дому шныряет и подачки ждет.
Во всем покорствуй старцам и начальникам,
За вычетом единым: если грех велит.
Веди беседы тихие и кроткие,
Ни с кем не забывай, монах, о скромности.
Пусть смех твой будет мирною усмешкою:
Не хохочи, ограды не кажи зубов.
Беги родных: избегнешь огорчения.
Страшись сношений с братиями юнейшими:
Здесь сатана губительный скрывает ков.
Не суесловь, не надмевайся гордостью,
Не забывай о строгом послушании.
Не суемудрствуй без нужды о догматах,
Ученостью не хвастай, избегай греха.
Коль все исполнил, радуйся и бодрым будь.
Из «Хроники» Йешу Стилита (начало VI в.) о голоде и море в византийских Сирии и Месопотамии в 500 г.
Читать дальше