Михаил Давидов - Тайны гибели российских поэтов - Пушкин, Лермонтов, Маяковский [Документальные повести, статьи, исследования]

Поведение Полонской, на первый взгляд, кажется странным. Она не выказывала скорби и отчаяния. У умирающего Маяковского пробыла самое короткое время. Прибежавшие на звук выстрела соседи по коммунальной квартире вызвали карету «Скорой помощи», и Вероника, будто бы по чьему-то совету, ушла на улицу встречать врачей. «Скорая помощь» прибыла уже через 5 минут после вызова (вот как работала в столице в 1930 года эта служба!). Полонская указала медикам квартиру. Однако уже на лестнице кто-то сказал: «Поздно, умер». Прибывшая бригада — врач К. Агамалов, фельдшеры А. Константинов и А. Ногайцев — лишь констатировали смерть, осмотрев поэта, не проводя реанимационных мероприятий. Полонская вышла во двор дома («мне стало плохо») и уехала в театр. Однако репетировать в этот день она не смогла, и репетиция сорвалась. Полонскую через какое-то время нашли на квартире матери, у которой она давно не жила, и возвратили на Лубянку, в дом, где погиб Маяковский. Здесь она дала первые путаные показания. Допрашивали ее в этот день дважды.

В последующие дни она с покойным возлюбленным так и не простилась, на похороны и кремацию не явилась, впоследствии объяснив последнее тем, что ей отсоветовала это делать Л. Ю. Брик. Лиля Юрьевна действительно в день кремации вызвала Полонскую к себе для беседы и сказала такую фразу: «Не отравляйте своим присутствием последние минуты прощания с Володей его родным». Брик также полагала, что любопытство обывателей к фигуре Полонской («Дантесу в юбке») может породить ненужные инциденты. Вечером 15 и 16 апреля Вероника играла на сцене в «Сестрах Жерар». По ходу пьесы ее обвиняют в убийстве, она отвечала истерично, с большим подъемом.

Свое поведение после смерти Маяковского Вероника впоследствии объясняла невменяемостью, страхом и возникшим затем ощущением полнейшего равнодушия.

Из друзей Маяковского одним из первых прибыл на место трагедии художник по плакатам 29-летний Николай Денисовский, извещенный телефонным звонком. В передней он встретил только соседку Маяковского по коммунальной квартире, больше никого не было. «Он лежал головой к окну, ногами к двери, с открытыми глазами, с маленькой открывшейся точкой на светлой рубашке около сердца. Его левая нога была на тахте, правая слегка спустилась, а корпус тела и голова были на полу. На полу был браунинг. На письменном столе — записка, написанная его рукой. А на спинке стула, около стола, висел его пиджак» [252] Н. Ф. Денисовский. Наша юность связана с Маяковским. — ГММ. Рукопись. Инв. № 22633. .

Известный журналист Михаил Кольцов также был одним из первых посетителей квартиры Маяковского. Он рассказывал литературоведу Корнелию Зелинскому, что Маяковский лежал на полу своей комнаты, головой набок, «на паркетной половице». Глаза его не закрылись, «Маяковский смотрел вполне осмысленно, казалось, что он просто упал» [253] К. Зелинский. Легенды о Маяковском // «В том, что умираю, не вините никого»?.. Следственное дело В. В. Маяковского. Документы. Воспоминания современников. — М.: Эллис Лак, 2005. — 556 с. (Далее сокращенно — Следств. дело М.). .

Соратница Владимира Владимировича по ЛЕФу (литературная группа «Левый фронт искусств». — Прим. авт. ), 28-летняя художница Елизавета Лавинская вспоминала, что 16 апреля в Клубе писателей, где был установлен гроб с телом Маяковского для прощания, чекист Яков Агранов показывал ей и другим «лефовцам» фотографию мертвого поэта: «Он (Агранов) мне передал какую-то фотографию, предупредив, чтоб смотрела быстро и чтоб никто из посторонних не видел. Это была фотография Маяковского, распростертого, как распятого, на полу, с раскинутыми руками и ногами и широко раскрытым в отчаянном крике ртом. Я оцепенела в ужасе… Мне объяснили: „Засняли сразу, когда вошли в комнату, Агранов, Третьяков и Кольцов“. Больше эту фотографию я никогда не видела» [254] Е. А. Лавинская Воспоминания о личных встречах с Маяковским. — ГММ. Рукопись. Инв. № 13276. — 113 с. .

Днем 14 апреля тело Маяковского было перевезено в его квартиру в Гендриковом переулке, где он постоянно жил «втроем» вместе с мужем и женой Бриками. Эту квартиру Владимир Владимирович получил в 1926 году и пригласил Бриков поселиться вместе. Комнату в коммунальной квартире по Лубянскому проезду (дом 3, кв. 12) он оставил за собой и превратил в рабочий кабинет.

Дома, в Гендриковом переулке, была только домработница, так как Л. Ю. и О. М. Брики были за границей, в Лондоне. Они навещали маму Лили Юрьевны, которая работала в торгпредстве.