Лин Паль - Все тайны Грааля

Скорее всего, именно эта мабинога послужила основой для подвигов Персиваля. Во всяком случае, юный Килох весьма его напоминает, как внешним видом и символикой цвета, так и задачами, которые перед ним поставлены. Наверно, я не ошибусь, если выскажу и такое предположение: эта мабинога дала Кретьену де Труа идею, как можно рассредоточить своих героев для выполнении разных миссий, чтобы вся поэма не потеряла цельности. В «Килохе и Ольвен» подвиги героев двора Артура объединены общей темой, но в то же время каждую миссию выполняют разные люди. Этот принцип объединения сюжетных линий и применил Кретьен, он просто не успел дописать столь объемное приключенческое полотно.

Однако почему интерес к кельтской мифологии и легендарному королю Артуру появляется в конце XII века, то есть во время, когда творил Кретьен де Труа? И что мы вообще знаем об этом поэте? Какие тайны хранит грааль, который у Кретьена пишется еще с маленькой буквы? Что символизирует копье? Почему в герои выбран юный рыцарь? Где происходят события всей этой истории? Почему она так и не получила завершения? Как Кретьен собирался ее закончить? О каких тайнах поведать?

Многого мы не знаем и не узнаем никогда, а можем только предполагать или строить догадки. Но вот на вопрос, почему этот роман о Граале появляется во второй половине XII века, ответить несложно. Так же, собственно говоря, несложно объяснить, почему героем становится рыцарь, а не монах или король. В 1095 году случилось одно важное событие, которое сразу подняло европейское рыцарство на недосягаемую высоту — началась эпоха Крестовых походов. В 1095 году от Рождества Христова император Византии Алексей Комнин имел несчастье попросить у его святейшества римского папы Урбана Второго некоторое количество рыцарей для защиты христиан Малой Азии и Палестины в связи с растущей угрозой нападения турок-сельджуков. Если бы император был дальновиднее, никогда бы к его святейшеству с этой просьбой не обратился. Но таковым он не был. В ответ на прошение он ожидал получить человек так двести отлично подготовленных рыцарей и быстро навести порядок. И ничего более. Но просьба императора оказалась весьма кстати. С язычеством и Европе в основном было покончено, а что делать с неуправляемой и дикой рыцарской толпой, занимающейся все больше и больше грабежом и разбоями, папа не знал. Престиж церкви стремительно падал. Просьба императора оказалась подарком судьбы. Папа лично обратился к жителям Клермонта с призывом идти и отвоевать у мусульман Гроб Господень. За это благое дело он обещал отпущение всех прошлых и будущих грехов, что, учитывая весьма недобродетельную жизнь «воинов Христа», было весьма гуманно и привлекательно. Не забыл папа упомянуть и то, что все погибшие на Святой Земле, «автоматически» — без пребывания в чистилище — отправятся в рай. Поскольку никаким другим способом в этом блаженном месте дикие рыцари оказаться не могли, они тут же откликнулись на призыв. И император с ужасом получил вместо организованной рыцарской колонны толпы жестоких и беспощадных убийц, мечтая только об одном — поскорее сплавить всю эту свору за пределы Европы: опасные турки по сравнению с подарком папы были даже безвреднее.

Переправившись через Средиземное море, толпа «воинов Христа» начала жечь и убивать все, что попадалось на пути. А на пути, между прочим, лежали христианские малоазийскне города, которые и были стерты этой волной до основания. Путь крестоносцев лежал к прекрасному и богатому городу Иерусалиму, где в мире и покое жили иудеи, мусульмане и христиане. Между участниками этого похода сразу же возникли страшные распри: каждый хотел стать более богатым, более известным, более… святым. Впрочем, святость они все понимали очень даже по-разному. Кто-то считал, что всех иноверцев следует вырезать как диких зверей, кто-то все-таки видел в них людей, хотя и неверных. Крестоносное воинство, честно говоря, к завоевательной войне подготовилось плохо, оно больше уповало на бога и на то, что исполняет справедливую миссию. Идея отвоевать Гроб Господень стала своего рода идеей фикс. Поэтому в Крестоносное войско попали как откровенно сумасшедшие люди или разбойники, так и нормальные воины, для которых освобождение Иерусалима было отличным поводом для получения собственной земли. Недаром историки называют эти крестовые походы войной младших сыновей. Дело в том, что по стандартному европейскому законодательству младшие сыновья были неимущими, им ничего не полагалось при дележе наследства, и единственный способ не протянуть ноги от голода — это участие в войнах или служба у могущественного сюзерена. Только сюзерен мог выделить рыцарю фьеф — участок земли с крестьянами, если ж этого не происходило — рыцарь бедствовал и жил иногда куда хуже крестьянина, ведь быть рыцарем — это дело недешевое. Нужно было иметь и доспехи, и одежду, и оружие, не говоря уж о коне. Завоевание Палестины могло эти проблемы решить. Так что лишенные наследства младшие сыновья охотно отправились за море. Но действительность оказалась совсем не столь радужной, как рисовалась в Европе. На подступах к Святой Земле они столкнулись с яростным сопротивлением местного населения. Причем нередко их ненавидели не только мусульмане, но и братья по вере. Особенно большие проблемы возникли с Византией, потом они переросли в особый крестовый поход… против единоверцев. Но даже христианское население Палестины воспринимало их не с такой уж радостью, как можно было ожидать. И обещания Бернарда Клервоского, что народы Палестины ждут их как освободителей, совершенно ясным образом расходились с реальностью. Проклятые христиане Палестины вовсе не хотели содержать огромное крестоносное войско! Они как-то привыкли уживаться с детьми ислама, а рыцари были новым и неведомым зверем, разрушающим и сжигающим все на своем пути. Бернард писал в обращении к рыцарям, отправившимся воевать в Палестину; «Радуйся же, град святой, освященный Всевышним и соделанный Его скинией, дабы это поколение могло быть спасено в тебе и тобою! Радуйся, столица великого Царя, источник столь многих радостных и неслыханных чудес! Радуйся, владычица наций и царица провинций, наследие патриархов, мать апостолов и пророков, источник веры и славы народа христианского! Если Бог попустил, что тебя столь часто осаждали, то единственно ради того, чтобы представить отважным случай проявить доблесть и стяжать бессмертие. Радуйся, страна обетованная, бывшая родником молока и меда для своих древних обитателей, ныне же ставшая родником целительной благодати и животворной пищи для всей земли! Да, говорю я, ты — та добрая и превосходная почва, что в плодородные недра свои приняла небесное семя из сердца предвечного Отца. Что за богатый урожай мучеников взрастила ты из этого семени! Твоя богатая почва произвела чудесные примеры всяческой христианской добродетели для всей земли — иные из них принесли плода и тридцать крат, другие и шестьдесят, а иные же по сто. Потому видевшие тебя счастливо исполнены огромным изобилием твоей Сладости и вскормлены твоей великою щедростью. Повсеместно, куда идут они, распространяют славу о твоем прекрасном великодушии и рассказывают о сиянии славы твоей тем, кто ее не видал, возвещая чудеса, в тебе совершенные, даже до края земли. Воистину, славное говорят о тебе, град Божий!» Но рыцари, осадившие этот град святой, не видели со стороны местных народов воодушевления и желания немедленно уверовать в Господа Бога Нашего. Мусульмане сопротивлялись. Христиане особого счастья не испытывали. А евреев крестоносцы и в Европе-то искренне не любили. Это было у них, увы, взаимное чувство. После объявления крестовых войн многие рыцари евреев иначе как христопродавцами и не называли, поэтому и освобождать их от кого бы то ни было они отнюдь не стремились.