Олег Будницкий - «Права человека и империи» - В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг.

В оригинале — А. Тер-Погосян, что бесспорно является опечаткой.

Почтовая карточка. В оригинале — по-французски. Перевод Валери Познер (Париж). Приводим текст оригинала:

Bien cher ami, j'ai reçu aujourd'hui votre carte du 7 octobre, voici la rapidité de la correspondance. Enfin! Nous avons supporté le pire. Avec Londres ça ne va pas mieux; les lettres vont deux mois ou ne parviennent pas du tout. J'ai reçu un colis de Elkine par occasion; je ne vois pas si c'est votre envoi ou le sien. On a tant écrit sur mon compte dans vos journaux, que je reçois des approbations et des éloges.

Je n'ai pas voulu fuir, et j'ai refusé le camion qu'on a mis à ma disposition pour suivre les fonctionnaires [ici [нрзб]; je n'ai pas voulu déserter tant que les autres restaient. J'ai bien fait puisque ceux qui sont partis sont rentrés plus tard Mais tout ce qui en résulte, se développa de là au mieux sans aucun mérite ou effort de ma part.

Je n'ai pas voulu entrer en rapport avec les forces d'occupation; je les ai ignorées alors ils ont [nommé?] un autre à ma place, et puis m'ont enfermé à la Santé avec tous mes collaborateurs. Nous y sommes restés tous 2 1/2 mois et puis tous nos archives et [nos titres? нрзб] ont été volés.

Après leur départ je décide à ressusciter nos institutions, mais nous manquons d'argent. Nous avons même eu la naïveté de nous adresser à nos amis en Amérique. Je comprends maintenant que ce n'était pas possible et je regrette notre démarche, mais sans cet apport notre position est trop difficile après ces brigandages [?].

J'oublie de vous dire que votre sœur et son mari sont rentrés de Grenoble et sont à Paris. Je les ai vus. J'aurais bien voulu vous écrire davantage, mais avec le système des cartes postales, c'est impossible.

Год установлен по содержанию.

Речь идет об отъезде из Парижа на юг накануне вступления в город немецких войск в июне 1940 г.

Santé (Санте) — тюрьма в Париже.

Полонская (урожд. Ландау) Любовь Александровна (1893–1963), се стра М.А. Алданова, была замужем за публицистом и библиографом Яковом Борисовичем Полонским (1892–1951).

Элькина Анна Александровна, жена Б.И. Элькина.

Т. М. — Татьяна Марковна Ландау-Алданова (урожд. Зайцева) (1893–1968), жена М.А. Алданова. В первых трех фразах речь идет о реакции Б.И. и A.A. Элькиных на неприятный эпизод, приключившийся с Т.М. Ландау — в декабре 1944 г. она сломала лодыжку.

Зайцев Борис Константинович (1881–1972), русский писатель, с июня 1922 г. в эмиграции в Берлине, с декабря 1923 г. — в Париже.

«Новое русское слово» (в 1910 — августе 1920 г. выходила под названием «Русское слово»), ежедневная русскоязычная газета, выходила в Нью-Йорке.

Митрополит Евлогий и В.А. Маклаков посетили советского посла Богомолова // Новое русское слово. 1945. 7 марта. С. 1–2. Кобецкий Яков Яковлевич (1883–1946), журналист, в эмиграции с 1919 г., в довоенный период — редактор биржевого отдела «Последних новостей».

На самом деле визит состоялся 12 февраля 1945 г., в состав группы, по сетившей посольство, входило девять человек.

Богомолов Александр Ефремович (1900–1969), советский дипломат, чрезвычайный и полномочный посол. Полномочный представитель, Чрезвычайный и полномочный посол во Франции в 1940–1941, Полномочный представитель СССР при Французском комитете национального освобождения в 1943–1944, Чрезвычайный и полномочный посол во Франции в 1944–1950. Политика советской власти в отношении эмиграции несколько изменилась к концу войны: наряду с репрессиями в отношении тех, кто оказался на оккупированных Красной армией территориях и кого советская власть считала своим непримиримым противником, были предприняты шаги, направленные на разложение эмиграции «мирным путем», на создание возможности для возвращения эмигрантов на родину, разумеется, при условии безоговорочного признания ими советской власти. Изменение отношения к эмиграции выразилось в таких ранее невероятных вещах, как посещение советским послом эмигрантского театра. Со своей стороны, эмигранты с любопытством присматривались к советским представителям в Париже. Так, В.Н. Бунина делилась впечатлениями о советском после, которого увидела на спектакле в эмигрантском Русском театре: «Был на этом спектакле сам Богомолов, си дел в четвертом ряду. Я видела его издали, как он разговаривал с одной на шей общей знакомой. По внешности он мне понравился: высокий, в очках, лысеющей, с острым приятным лицом. Возмущался, по словам нашей знакомой, что русский язык очень в эмиграции загрязнен: "например, говорят «камионы» вместо грузовики!". Сказал, что купил книгу Бунина: "Вот у него язык не загрязнен…" Жена его хорошенькая, скорее похожа на эмигрантку, чем на советскую женщину. Темные волосы до плеч, правильные черты лица, стройная тонкая фигура» (В.Н. Бунина — Т.М. Ландау, 28 октября 1945 г. // И.А. Бунин: Новые материалы. Вып. I / сост., ред. О. Коростелева и Р. Дэвиса. М., 2004. С. 381).