Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Тем не менее в восточных литературах активно идет процесс усвоения европейского литературного опыта. Благодаря вовлечению литератур Азии и Африки в мировой литературный процесс возникают предпосылки для устранения стадиально — типологического различия между большинством из них в ходе сложного и противоречивого их развития в будущем. В то же время Запад ищет теперь на Востоке не только экзотику, он движим не только стремлением понять «восточную душу», свойственным в прошлом тенденциям «ориентализма» в европейской культуре. На Западе стремятся изучить новые тенденции развития и ознакомиться с литературными ценностями, создаваемыми на Востоке.

Многие тенденции литературного развития рассматриваемого в данном томе периода оказываются чрезвычайно продуктивны для будущего и во многом определяют судьбы литературы в XX в. В западном литературоведении высказывается мнение, что наиболее значительную роль сыграли в будущем нереалистические течения и декаданс. Не приходится сомневаться в том, что эти направления получили свое многообразное продолжение и в первые десятилетия XX в. и определили многое в дальнейшем литературном развитии. Необходимо учитывать и то, что наряду с болезненными кризисными тенденциями в этих направлениях многие художники, с ними связанные, внесли свой вклад в обновление и развитие преимущественно поэзии. Однако наиболее перспективными для литературных судеб XX в. были в этот период заветы реализма, достигшего выдающихся успехов в правдивом изображении человека и аналитическом осмыслении законов общества. Существенно то, что именно во второй половине XIX в. в ряде литератур была создана наиболее зрелая реалистическая классика. Это относится к русской и многим западноевропейским литературам, к некоторым литературам Центральной и Юго — Восточной Европы и других регионов. Изучение реалистической классики XIX в. позволяет противопоставить обоснованные научные аргументы тенденциям представить реализм как нечто устаревшее и архаичное.

Важной для будущего оказалась и получившая в рассматриваемый период не столь широкое распространение литература, воодушевленная идеями социализма. Роль этой традиции для литературного развития двадцатого века чрезвычайно велика.

Можно сказать, что определение того места, которое литература периода, охваченного данным томом, занимает в цепи литературного развития человечества, опровергает то противопоставление культуры XIX и XX вв., которое сейчас имеет значительное распространение.

Библиография к седьмому тому «Истории всемирной литературы» построена по единым принципам, принятым для всего издания в целом.

Библиография, как правило, повторяет структуру тома, иерархию его разделов, глав и параграфов. Однако в организации библиографического материала сделаны отдельные отклонения от общей структуры тома. Прежде всего выделены персональные библиографии, посвященные наиболее крупным писателям, которым в томе может и не быть посвящен специальный параграф. Кроме того, следует иметь в виду, что если творческий путь тех или иных крупных писателей (скажем, Гюго, Диккенса, Теккерея и т. д.) начинается за пределами хронологических рамок тома, то посвященную им основную литературу следует искать в библиографии к шестому тому «Истории всемирной литературы», здесь же даны исследования, освещающие их позднее творчество.

Седьмой том «Истории всемирной литературы» охватывает период, который был очень значительной эпохой в культурной жизни многих стран. Поэтому объем соответствующей научной литературы очень велик.

В самом деле, работ, освещающих творчество Тургенева, Гончарова, Толстого, Достоевского, Флобера, Золя, Мопассана, Ибсена и многих других выдающихся писателей, великое множество. Это не могло не заставить составителей библиографии производить строгий отбор. Как обычно, предпочтение отдавалось фундаментальным исследованиям, снабженным достаточно солидным справочным аппаратом. Специальные справочные издания в библиографии представлены широко, хотя и не с исчерпывающей полнотой. В целях экономии места исключаются ссылки на ранее, т. е. в предшествующих томах, упомянутые издания. Исключения из этого правила делались лишь в отдельных случаях — в частности, для национальных литератур и ряда историко — литературных проблем, которым посвящено немного специальных работ и исследований. Обращение к библиографии седьмого тома, как обычно, предполагает знакомство с библиографией предшествующих томов «Истории всемирной литературы».