Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

«Никогда не устану глядеть на нее, // Так прекрасна она в своем скромном уборе, // Что, наверно, никто в целом мире // Не посмеет соперничать с ней!» — так бесхитростно начинает свое посвящение возлюбленной У Поун Нья (1812–1867), знаменитый литератор эпохи Коунбаун.

Песенная стихия захватывает и пейзажно — созерцательную, и календарную лирику — традиционные направления бирманской классической поэзии. Излюбленные описания паломничеств и путешествий, двенадцати месяцев с их цветами, плодами, праздниками запечатлены в коротких айнчхин (попевках) Кинвунминджи (1821–1908), и в четырехчастных песнопениях лейчхоуджи Лу У Мина (1800–1861), и в изысканных пастореллах У Джи (годы жизни неизв.).

В описываемое время, как и в прошлые века, интенсивно используются такие жанры эпической поэзии, как пьоу, линга, яган, хотя содержание их отмечено значительными модификациями. Старинная форма сюжетно — повествовательной поэмы линга в течение последних столетий служила преимущественно нехудожественным целям. Это происходит и теперь, скажем в творчестве У Поун Нья или Кинвунминджи (автора цикла «юридических» линг). Вместе с тем наблюдаются случаи, когда линга вновь становится эпической поэмою назидательно — религиозного содержания. Характерным образцом может служить «Новая линга о Магадейве, великом мудреце» (1871–1904) Манлесхаядо (1841–1919), в которой ставится ряд нравственных и философских проблем. Форма агиографической поэмы пьоу в XIX в. приобретает авантюрно — романические черты: в сочинениях У Швей Чхи (1798 — ок. 1858) и Кинвунминджи на первый план выступает фабульная занимательность, а дидактические элементы остаются лишь как дань обычаю. По — иному интерпретируется и форма яган. Если в творчестве поэтов XVIII в. это галантное повествование в стихах (нередко в эпистолярной форме) на основе небуддийского сюжета, в центре которого история любви двух сказочных героев, то во второй половине XIX столетия У Поун Нья находит, например, возможным излагать в этой форме гимны «Ригведы».

В литературном наследии последнего крупного поэта — классика Кинвунминджи (собств. имя У Каун), видного государственного деятеля, военачальника и дипломата, представлены все основные формы бирманской поэзии — линга, пьоу, могун (торжественная ода), эйчхин (похвала королевскому отпрыску), циклы календарных поэм — яду, тачхин (эпическая песнь), разного рода лирические песнопения и др. Особое место занимает популярный «Яган о Нейми» (1858), редкий пример иронического подхода к житийной фабуле. В основе поэмы лежит каноническая джатака № 541, однако этические вопросы, волнующие главного героя, монарха Нейми, служат лишь поводом для его фантастических приключений в заоблачных селениях богов. Жизнь обитателей небес, придворный этикет в мифических покоях Индры и треволнения во дворце Нейми — все это удобный случай изобразить мандалайский двор, посмеяться над нелепостями дворцового уклада. В «потешной» аллегории пародируются не только реальные обстоятельства, но не в меньшей мере и приемы традиционной книжности.

Начавшийся в первой половине XIX в. подъем национальной драмы продолжался в творчестве крупнейшего мастера психологической пьесы У Поун Нья и его последователей. У Поун Нья стремился к рассмотрению важных этических проблем, волновавших театральную аудиторию того времени. Преданная любовь противостояла в его пьесах пагубной страсти («Падума»), интимная жизнь государя — его обязанности правителя («Визая»), жертвенность подвижника — королевскому долгу («Вейттандая»). В такой «драме идей» заострение нравственных вопросов, связанных с жизнью королевской семьи, аристократической верхушки, и дидактическое их решение нередко диктовались конкретными событиями, приобретали злободневное звучание. Неоднократно повторяется в пьесах У Поун Нья мысль о необходимости миролюбивого и «законного» правления («Вейттандая», «Котала», «Водонос»), что в пору непрестанных интриг и распрей внутри королевской семьи Коунбаун было не только актуально, но и смело. Творчество У Поун Нья несомненно отразило усиление пробуддийских настроений в период власти Миндоуна и свидетельствовало о явном стремлении драматурга к буддийскому просветительству. Постепенно отказываясь от пышной орнаментовки, большого состава персонажей, авантюрной занимательности, присущих синтетическому (речевому, вокальному, танцевально — пантомимическому) спектаклю — пьяза, У Поун Нья приходит к более камерной и вместе с тем углубленной интерпретации литературного сюжета.