Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Образ восставшего народа — страдающего и борющегося — стоит в центре лучшего романа Шеноа «Крестьянское восстание». В многообразной галерее борцов за свободу, в которой, как замечает советский исследователь Е. И. Рябова, Шеноа «проникновенно выписывает каждую фигуру, частицу этого коллективного образа», выделяется возвышенный образ крестьянского вождя Матии Губца с характерным для него свободолюбием, преданностью общему делу, благородством ума и характера.

Исторические произведения Шеноа построены на подлинных фактах и документах, к изучению которых писатель относился с чрезвычайной тщательностью. В верности историческому факту проявился реализм художника, позволивший ему запечатлеть далекую эпоху во всем ее историческом своеобразии и жизненной конкретности, начиная с бытовой обстановки, пейзажа и кончая сложной социально — политической и духовной атмосферой времени. Обращение Шеноа к историческому материалу, в частности к героическим страницам прошлого, было нацелено на современность, поскольку поддерживало в народе, отстаивавшем свои права, дух сопротивления. К тому же исторический материал давал писателю относительно большую свободу высказывания по важнейшим общественным проблемам. (Исследователи творчества Шеноа не раз привлекали внимание, например, к образу старого Загреба, буквально воспетого писателем в его произведениях, в частности в «Проклятье», однако не только как любимого им города, но и как центра объединения хорватских земель.)

Шеноа писал свои произведения тогда, когда хорватская литература только осваивала метод реалистического изображения действительности. Неудивительно, что в произведениях писателя, в целом реалистических, давало о себе знать романтическое начало (в условности отдельных образов и ситуаций, в моментах дидактизма). Но чаще романтические приемы использовались как средство эмоционального воздействия. Известная ограниченность общественных позиций писателя нашла выражение в его утопической вере в мирное разрешение социальных конфликтов между угнетенными и угнетателями (как, например, в эпилоге романа «Крестьянское восстание» или в повести «Нищий Лука», в которой реалистическое изображение жизни деревни завершается идиллическим примирением антагонистических сторон).

Уже при жизни Шеноа слабые стороны его творчества встретили острую критику молодого литературного поколения. Критика велась во имя последовательного развития тех принципов реализма, которые выдвинул сам писатель и которые сделали его творчество значительным достижением хорватского реализма, во имя правдивого освещения литературой всей сложности народной жизни.

В 80‑е годы с деятельностью молодых прозаиков, в большинстве своем прямых наследников и учеников Шеноа — Е. Кумичича, А. Ковачича, Й. Козараца, К. Ш. Джальского, В. Новака, поэта С. С. Краньчевича, наступает новый этап в развитии реализма.

80—90‑е годы — время правления известного своим режимом «твердой руки» и репрессиями против освободительных устремлений хорватского народа бана Куэна Хедервари. Это вызвало решительное сопротивление прогрессивных сил Хорватии, в том числе национальной интеллигенции, в рядах которой писателям принадлежала ведущая роль. Поиски путей дальнейшего развития реализма были неоднородны и велись в оживленной литературной борьбе (на ее характере сказалась развитость литературно — критической мысли у хорватов уже в 40‑е годы). Одних писателей привлекла теория натурализма Золя — принципы натурализма были изложены в статье Евгения Кумичича (1850–1904) «О романе» (1883) (писатель несколько лет прожил во Франции и достаточно хорошо был знаком с ее литературной жизнью). Отталкиваясь от опыта Шеноа, Кумичич видел задачу литературы в выявлении уродливых сторон действительности, что вызвало решительное противодействие критиков, отстаивавших традиции русского реализма. Критика буржуазии и дворянства, их морали — одна из наиболее сильных сторон произведений Кумичича (романы «Ольга и Лина», 1881; «Госпожа Сабина», 1883; «Изумленные сваты», 1883; «Сирота», 1885, и др.). Однако объяснение, которое писатель давал порокам высшего света и вообще отрицательным сторонам общественной жизни, уводило его к романтической концепции противопоставления патриархальных основ национальной жизни пагубному иноземному влиянию на социальную верхушку общества. Романтической концепцией отмечены и исторические романы Кумичича, в которых идеализируется роль хорватского дворянства («Заговор Зриньских — Франкопана», 1892–1893). Это, естественно, ослабляло реализм писателя.