Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Литературное наследие Эльстера невелико — несколько статей, еще юношески незрелый роман «Тора Трундель» (написанный в начале 70‑х годов, но вышедший лишь в 1879 г.) и «Опасные люди», в котором ярко раскрылась вся глубина быстро развившегося таланта писателя, сила его реалистического письма, умение видеть в индивидуальном типическое, в частном — общее. Над этой книгой он работал несколько лет и закончил ее в 1876 г., но напечатана она была лишь в 1881 г., когда «Гарман и Ворше» Хьеллана уже определил характер новой норвежской реалистической прозы. Поэтому роман «Опасные люди», написанный к тому же тяжелым слогом, без присущего Хьеллану словесного блеска, в момент опубликования тоже прошел почти незамеченным, не получил должной оценки критики и читателя.

Между тем в «Опасных людях» удивительно полно и цельно запечатлен определенный момент жизни пришедшего в движение норвежского общества, раскрыт в зримых эпизодах, в ярких, незабываемых образах, в живых диалогах. Современному читателю кажется, будто перед его глазами прокручивается кинолента. Впрочем, «кинематографичность» вообще присуща норвежской реалистической прозе, многие ее романы читаются как киносценарии (например, «Праздник Иванова дня» Хьеллана или «Мистерия» Гамсуна). Однако «раскадровка» действия, его зримость сочетаются у Эльстера парадоксальным, казалось бы, образом с перенасыщенностью текста чисто публицистическими пассажами, идеологическими спорами, политическими выпадами. С первой сцены романа, где все местное общество собралось на пристани встречать пароход, мы сразу же попадаем в атмосферу ожесточенного конфликта двух лагерей — консервативного и оппозиционного. Неприкрытая, оголенная тенденциозность также является стилистической особенностью не только книги Эльстера, но большинства романов норвежского критического реализма. Но вторжение публицистики не нарушает стиля и художественной цельности ни «Опасных людей», ни вообще нового реалистического романа, а, напротив, определяет своеобразие его художественного метода. Воссозданная им жизнь была пропитана духом борьбы старого и нового — старых и новых взглядов, старого и нового уклада, старой и новой партии — Хейре и Венстре. В этих романах так много говорят о современных проблемах потому, что о них так много спорили в Норвегии 70–80‑х годов. Повышенный интерес к идеям — характерная черта и новой норвежской литературы.

Стремительно развивающаяся норвежская действительность заставила чуткого Эльстера раскрывать «типические характеры в типических обстоятельствах» не статично, а в их живом движении, развитии.

Образ Канута Гольта, радикально настроенного человека с европейским кругозором, на опыте собственной деятельности понявшего цену оппозиции и демократического движения, задыхающегося в «узкой сфере» плоского прозаического бытия и поэтому потерявшего почву под ногами, замкнувшегося в иронически — скептическом отношении к миру, — типичный образ для норвежской радикальной интеллигенции 50–60‑х годов. Типичны не столько характеры Канута и его отца, сколько пройденный ими путь и их конечная жизненная позиция. Такой особый вид типизации, отражающий динамичность норвежской действительности, мы находим не только у Эльстера, но и у других писателей.

Антибуржуазный пафос романа «Опасные люди» проявляется не только в разоблачении буржуазной идеологии во всех ее видах, но и в идеализации людей, не связанных с грязной практикой буржуазного мира. Только те, кто не участвует в его «делах», выступают носителями положительного начала — это капитан в отставке Курт Струб и удалившийся от практической деятельности Роберт Тиль. Однако этический и эстетический идеал автора воплощен в основном в образах женщин, особенно в Корнелии, натуре не только цельной и благородной, но и деятельной. Корнелия, с одной стороны, родственна непокорной Сори из романа Колет, а с другой — предваряет героинь пьес Ибсена и Бьернсона, романов Ли и Хьеллана. Женщина выступает у норвежских реалистов носительницей этического начала именно потому, что она не участвует в повседневной борьбе за существование и тем самым не погружена в жестокий мир буржуазных отношений. В этой связи нельзя не упомянуть о значении для норвежских писателей русской литературы вообще, и в частности Тургенева. Это подчеркивают все сколько — нибудь серьезные исследователи, начиная с Брандеса. Тут можно говорить и о заимствовании темы (например, тема «отцов и детей» у Эльстера в «Опасных людях», у Хьеллана в «Гарман и Ворше» и т. д.), о схожести ее трактовки, но больше всего о женских образах. Глубиной своих чувств, душевным благородством, вдумчивым отношением к жизни и, главное, стремлением практически реализовать свой новый социально — этический идеал Корнелия глубоко родственна героиням Тургенева. Корнелия, этот норвежский вариант тургеневской девушки, умирает от чахотки после отъезда Канута с женой, экзотической «женщиной из пампасов». В противопоставлении духовности Корнелии и грубо — земного, чувственного начала, воплощенного в жене Канута, — дань романтической поэтике, еще полностью не изжитой Эльстером, автором первого норвежского реалистического романа. Корнелия умирает, ведь прекрасному нет места в этом мире. Но до последнего часа она остается верной своей любви, своему идеалу, самой себе. Эта вера в силу человеческого духа, в его несгибаемость, в его торжество над всеми жизненными испытаниями говорит о силе просветительского начала у Эльстера, органически сочетающегося у него с романтической эстетикой. И именно с этим связано неповторимое своеобразие и обаяние романа Эльстера. Если центральной темой зрелого норвежского реализма становится трагическая гибель личности в условиях современного общества, ее внутренняя капитуляция, то главной темой «Опасных людей» является, напротив, несгибаемость личности. По сути дела, и у Канута, несмотря на все его разочарования, оказывается твердый характер. Его беспощадный приговор деятельности отца — одна из самых драматических сцен романа. В этом столкновении мировоззрений двух поколений и развенчании просветительских иллюзий старшего проявилась сила реализма Эльстера, сумевшего через личную драму вскрыть одно из центральных противоречий современности.