Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новый период в истории мировой славы, мирового влияния и критического истолкования за рубежом русской классической литературы. В результате победы Октября значение ее для зарубежного читателя неизмеримо выросло.

Русская литература явилась после Октября для миллионов людей во всем мире одним из главных источников приобщения к истории, культурным и литературным традициям, духовным ценностям того народа, который первым совершил у себя на родине социалистическую революцию и открыл человечеству путь к социализму.

В. И. Ленин, говоря о задачах русской социал — демократии и определяя значение революционной теории для марксистской партии, писал в своей книге «Что делать?»: «…роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией. А чтобы хоть сколько — нибудь конкретно представить себе, что́ это означает, пусть читатель вспомнит о таких предшественниках русской социал — демократии, как Герцен, Белинский, Чернышевский и блестящая плеяда революционеров 70‑х годов; пусть подумает о том всемирном значении, которое приобретает теперь русская литература…» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 25).

В этих словах Ленина, позднее гениально развившего мысль о мировом значении русской литературы в своих статьях о Толстом, отразилось сознание живой исторической связи между наследием русских классиков XIX в. и мировой культурой XX в.

Во второй половине XIX в. в обстановке «перевала русской истории» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 100) — ломки феодальных устоев, становления буржуазно — капиталистической формации — литературы народов России развиваются весьма неравномерно; уровень их слишком различен. Наряду с нарастающим процессом национального утверждения зрелых литератур, охватившим огромные территории Закавказья, Восточной Европы, Прибалтики, тут же можно видеть первые ростки художественной словесности народов Сибири, Алтая, отчасти — Поволжья и Приуралья, Средней Азии и др. Порой даже в пределах одного региона, скажем — восточнославянского, наблюдается неравномерность динамики развития. Исторической разобщенностью объясняются многие сложности развития украинской, а также белорусской литератур. Особенности языковых отношений народов накладывают свой отпечаток на формирование литератур Поволжья — Приуралья, где издавна были смешаны пласты тюркоязычный, монголоязычный и финно — угорский. Литературная жизнь Бессарабии идет в русле общероссийского литературного процесса и — параллельно — развивается молдавская литература в Запрутской Молдове. На западных и южных землях России развивается еврейская литература (на народном языке идиш). В целом же перед нами — чрезвычайно сложная по структуре полиэтническая общность литератур, вмещающая ряд других, не менее структурно сложных литературных общностей, каждая из которых имеет свою национальную родословную.

И все же было бы ошибкой полагать, что все содержание тогдашнего литературного процесса сводится к такой пестроте и «многоярусности». При разноукладности литературной жизни, при разноликости литератур все сильнее начинают проявляться объединительные тенденции, которые и определяют ход общероссийского литературного процесса и обусловливают созвучие его ритмов мировому литературному развитию. Как это ни покажется неожиданным после перечисления стольких несоразмерностей, но именно в рассматриваемый период, в значительной мере благодаря объединительным тенденциям, общероссийский литературный процесс выходит на орбиты мировых контактов и взаимодействий. Русская литература, занимающая в это время одно из ведущих мест среди литератур мира, выполняет также функцию духовного посредничества в этом процессе.

Целая совокупность обстоятельств благоприятствует подобным тенденциям. Сильный толчок был придан им начавшейся ломкой межнациональных перегородок (в том числе и в сфере культуры), вообще свойственной наступлению капитализма. В России ломка протекала бурно, так как шла она здесь по сравнению с Западной Европой с опозданием и совершалась в государстве, жизнедеятельность которого жестко регламентировалась самодержавными имперскими институтами, внедрявшими колониальную политику, социальные и национальные ограничения. Вызревание революции ускорило рост самосознания народов России, интенсифицировало их духовную жизнь и, следовательно, рождение, а в иных случаях — созревание и самоопределение национальных культур.