Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю. [калибрятина]

Работа представляет собой решетку, двадцать девять иероглифов на двадцать девять иероглифов, тщательно вышитых разноцветными нитками на куске шелка. Это одновременно часть и апофеоз вида китайской поэзии, который называется hui-wen shih , или «обратимая поэзия» (палиндромическая поэзия). Этот жанр опирается на тот факт, что в отличие от западных языков китайские иероглифы можно читать в любом направлении. Обратимое стихотворение, как подсказывает название, можно читать и вперед, начиная справа сверху и двигаясь вниз, и в обратном направлении. «Звездная мера» Су Хуэй – это более сложный вариант. Ее уникальная структура позволяет читателю двигаться по тексту в любом направлении: горизонтально, вертикально или по диагонали. И в каждом случае получается другое стихотворение. В общей сложности в стихотворении скрывается более трех тысяч вариантов прочтения!

Когда Су Хуэй создала свой шедевр, он был еще и визуально поразительным предметом: шелковая хвалебная песнь всепоглощающей любви. «Сны истощают мою красоту», читаем мы в одной строчке. «Я теряю себя через раненые страсти, так ощущаю я мои мысли». Оригинал уже утрачен, но это был большой квадрат шелка, покрытый иероглифами, вышитыми нитями пяти цветов для выделения отдельных фрагментов текста, в каждом из которых были свои строгие правила. Название стихотворения – это другое название армиллярной сферы, инструмента для определения координат звезд. Армиллярные сферы состояли из концентрических металлических колец, каждое из которых соответствовало определенному звездному меридиану. Возможно, именно этот инструмент подсказал Су Хуэй идею для ее собственной работы. Суть «Звездной меры» – это фразы из семи иероглифов, которые являются визуальной основой стихотворения и соответствуют кольцам армиллярной сферы. Фразы можно читать в любом порядке, и в каком бы месте читатель ни нашел соединение между ними, они могут направить его в другую сторону. (Чтение одних только этих фраз дает 2848 возможных стихотворений [95].)

Что делает эту работу еще более удивительной, так это контекст, в котором она была написана. Эпоха была бурная. Веком позже китайские историки назвали период с 303 по 439 г. н. э. Шестнадцатью царствами, потому что династии существовали недолго и сменяли друг друга с головокружительной скоростью. Многие из этих правителей были чужестранцами – тибетцы, монголы и кочевники из азиатских степей хунну, – которые принесли с собой чужие обычаи, чужую культуру и еще большую смуту, так как они пытались подчинить соперников и либо подмять под себя, либо перевернуть сложную систему китайского правления, которое осуществляли чиновники и элита. Это было определенно не то время, когда ценили женщин. Примечательно, что Су Хуэй вообще умела писать и тем более смогла стать автором тысяч литературных произведений, как о ней говорят. До наших дней дошло только стихотворение «Звездная мера». (За это нам следует быть благодарными: его веками не включали в сборники, и в какой-то момент оно было утрачено [96].)

Новое обретение этого стихотворения и его воскрешение, вероятно, было связано с тем, что его написала потерявшая любовь женщина. История стала чем-то вроде народной сказки, ее заново рассказывали во время представлений, повторяли в романах и стихах. В самой популярной версии истории мотивом для создания стихотворения стало желание Су Хуэй вернуть блудного мужа. В этом варианте, закончив последние стежки, она отослала стихотворение мужу, а он, поняв, что его жена ни с кем не сравнится, отослал любовницу, и пара счастливо воссоединилась.

Это максимально соответствует ценностям женской верности, но как будто противоречит материальности самого стихотворения. По сути, «Звездная мера» – двусмысленное произведение. Это было сделано намеренно: Су Хуэй сама описала свое стихотворение как «бесцельное промедление, вращения и повороты». Вариант со счастливым концом кажется сомнительным для умной женщины в таком консервативном обществе. Если «Звездная мера» и была всего лишь шелковой мольбой о возвращении, обращенной к неверному мужу, то в ней было немалое количество яда. Су Хуэй не только превосходила всех других женщин, с которыми изменял ей муж. В бездне своей печали она превосходила и его [97].

Шум дождя на листьях

«В месяц шелковичных червей мы берем топоры и резаки и освобождаем ветви тутового дерева от листьев. Как великолепны эти молодые тутовые деревья!»