Карл Маркс - Диалектический материализм

[139 — 140] В эпоху перехода от капитализма к коммунизму революционным классом, творцом нового общества является пролетариат. Его государственная власть, его диктатура, советское государство, служит фактором разрушения старых экономических связей и создания новых. «Политическая власть, в собственном смысле этого слова, есть организованная сила одного класса, имеющая целью подчинение другого класса» [ К. Маркс и Ф. Энгельс , Коммунистический манифест.]. Поскольку эта политическая власть, как «концентрированное насилие» над буржуазией, сама является экономической силой, это есть сила, разрывающая капиталистические производственные отношения, переводящая в распоряжение пролетариата материально-вещественный остов производства и постепенно вставляющая непролетарские людские элементы производства в систему новой общественно-производственной связи.

очень хорошо!

С другой стороны, это же «концентрированное насилие» отчасти обращается и вовнутрь , являясь фактором самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся ...

верно!

[154 — 155] Крупнейшим фактором разложения капиталистической системы является распад связи между империалистскими государствами и их многочисленными колониями. Так называемое «национальное государство» уже в довоенный период было чистейшей фикцией.

не чистейшей фикцией, а нечистой формой. Нарушение «диалектического материализма» состоит в логическом (не материальном) скачке через несколько конкретных стадий.

На самом деле, реально существовали субъекты колониальной политики, империалистские государства, представляющие из себя сложные системы, с крепким ядром и подчиненной периферией, и объекты этой колониальной политики с различными оттенками и степенями подчинения... Государственная спайка, в конечном счете опиравшаяся на вооруженную силу, имела решающее значение. Следовательно, по мере разложения государственной власти капитала, неизбежно должно начаться и разложение империалистских систем, отпадение колоний, дробление «великих держав», выделение самостоятельных «национальных государств»...

Автор забыл, что (1) наи>империал-ские государства выросли из национальных; (2) что «национальные» государства и в колониях формируются.

...колониальные восстания и национальные революции входят как составная часть

вот именно!

в великий мировой революционный процесс, который перемещает всю ось мирового хозяйства. Ибо объективно здесь налицо факторы общего распада капиталистических производственных отношений, распада, который облегчает победу пролетарской революции и диктатуры рабочего класса.

∑∑ [summa summarum, общий итог. — Ред .] = ложка дегтя в бочке меда.

Примечание 2 на странице 33 [См. выше, стр. 13, — Ред .] — наивно, почти по-детски наивно, Бухарин «взял «термины» «в том значении», в котором они употребляются тов. А. Богдановым» — — — и не подумал, что и термины и значение их у Богданова «фундированы» (да простит мне академик-автор это смешное, гелертерское слово) его философией , философией идеализма и эклектицизма. Поэтому очень часто, слишком часто автор впадает в противоречащий диалектическому материализму (т. е. марксизму) схоластицизм терминов (агностический, юмовско-кантовский по философским основам), в идеализм («логика», «точка зрения» и т. п. вне сознания их производности от материи , от объективной действительности) и т. п. Отсюда ряд как раз теоретических (к чему было претендовать на « общую теорию »?) неверностей, ученого сора, академических благоглупостей. Книга была бы совсем превосходной, если бы автор для второго издания выкинул подзаголовок, выкинул страниц 20 — 30 схоластики и бессознательно-идеалистических (в философском смысле) и эклектических упражнений в терминологии, заменил их 20 — 30 страницами фактов (из цитированной им же богатой экономической литературы). Тогда бы распухшее, нездоровое начало книги выздоровело , похудело, окрепло костьми, убавило антимарксистского жира и таким образом крепче бы «фундировало» (ха-ха)! превосходный конец книги.

Когда автор лично встает на голову — выходит очень мило и весело и непедантски. А когда он, слепо подражая богдановским «терминам» (на деле-то вовсе не « терминам », а философским ошибкам) сначала в своей книге, для ради важности, для ради академизма, частенько встает на голову, чтобы потом перевернуться и встать на ноги — вышло как раз по-педантски, некстати.