Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

В Советской России и СССР понятие «враг народа» официально просуществовало целых 60 лет, с 28 ноября 1917 года, когда это выражение было применено В. И. Лениным к своим оппонентам (руководству партии кадетов), до 1977 года, когда с принятием новой Конституции СССР было исключено из правовых документов, а затем из партийно-бюрократического лексикона.

Преследования «врагов народа» в СССР и «национал-предателей» в гитлеровской Германии начинались одинаково – с высылки из страны лиц, неугодных новой власти.

В СССР сначала были поезда с диссидентами, отправленные через германо-российскую границу, потом были «философские пароходы», на которых отправили из Петрограда в принудительную эмиграцию более 160 самых известных в России и в мире представителей русской интеллигенции.

Коммунисты в СССР сначала не препятствовали добровольной эмиграции, также как и нацисты в первые годы своего правления. Это уже потом, в Третьем Рейхе людей будут травить газом и жечь в печах крематориев, а в Сибирских лагерях диссидентов и просто невинных людей будут расстреливать тысячами, закапывать живьём со связанными руками, разбивать прикладами головы, сжигать заживо или просто ждать, когда они сами умрут от невыносимых условий и непосильной работы.

Из СССР в эмиграцию отбыло больше миллиона человек, это по самым скромным подсчётам. Только во Франции поселились более 200 тысяч человек, ещё больше в Турции (около 300 тысяч). Много русских бежало с Дальнего Востока в Китай, их общее количество оценивают в 80 тысяч человек.

Фашизация начинается постепенно – с первой волны ненависти, выплёскиваемой в общество маргиналами. С хорового пения православных патриотов, шагающих по Невскому проспекту держа в руках иконы и портреты русского монарха, с радостных весенних первомайских демонстраций в Москве и чучел повешенных буржуев, с мирного похода чернорубашечников на Рим и с безобидных факельных шествий штурмовиков Рёма по улицам Нюрнберга.

Второй волной выносит на поверхность разное отребье человеческое. Тут плеснут краской в лицо профессора, там — публично плюнут в лицо актрисы. Потом начинают просто убивать на улице, громить профсоюзы и грабить магазины. Фашистское государство делает вид, что борется с этой сволочью, одновременно поощряя их действия мягкостью наказания, а тем временем партийная фашистская пресса из обыкновенных уголовников ловко лепит национальных героев.

В мае 1933 года, Гитлер обращался к депутатам рейхстага, оправдывая действия штурмовиков: «Если вы называете эти отряды воинскими подразделениями, тогда военными ассоциациями можете называть шахматные клубы и общества собаководов».

Министр внутренних дел КНР Се Фучжи заявил: «В своей борьбе мы не можем зависеть от суда и от уголовного закона. Мне не нравится, когда люди убивают, но, если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя удержать в общепринятых рамках, мы не будем им мешать. Народная милиция должна быть на стороне хунвейбинов, объединиться с ними, сочувствовать им». Во время «великой китайской культурной революции» погибло более 1 млн. человек, а 5 миллионов были репрессированы.

Третья волна ненависти, как правило, приходит уже на официальном уровне. Ненависть открыто провозглашается в качестве «традиционной ценности» и «воли народа». Принимаются соответствующие законы, формируется репрессивный государственный аппарат. Жестокость по отношению к реальным и мнимым врагам из категории «редких эксцессов» переходит в разряд официальной государственной политики в отношении неугодных.

Со временем, у граждан фашистского государства стираются моральные ограничения, незаметно для них самих растворяются нравственные барьеры. Парадокс в том, что под воздействием пропаганды, человек перестаёт чувствовать жалость к другому человеку, исчезает чувство собственного достоинства, любовь к близким, даже материнский инстинкт.

В июне 1945 года сотрудники оккупационных администраций на территории поверженной Германии неожиданно обнаружили удивительное обстоятельство – со слов обращавшихся к ним за помощью граждан Германии, все эти немцы были если не активными борцами с гитлеровским режимом, то, по крайней мере, тайными противниками нацистов. Получалось, что чуть ли не весь немецкий народ был противником национал-социалистов, а лояльность режиму обеспечивал исключительно карательный аппарат нацистов. Если принять всё это за правду, то становится непонятно, кто тогда голосовал на выборах, посещал демонстрации и кричал лозунги на собраниях в трудовых коллективах, кто написал в гестапо миллионы доносов на своих сослуживцев и соседей. Это еще один вид сказок для умственно неполноценных или потерявших свою память. Правда о массовом поражении умов немцев изощрённой нацистской пропагандой неприглядна и ужасна.