Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Полагаю, что после 1946 года не было никакого переосмысления термина «фашизм», а случилось следующее: под давлением своих правительств, в порядке цензуры или самоцензуры, политики и журналисты произвели простую замену слова «фашизм» на термин «тоталитаризм» в отношении отдельных стран и политических движений. Сделано это было исключительно в угоду политической целесообразности.

Многие бывшие советские граждане просто приходят в ярость, когда кто-то сравнивает сталинизм с нацизмом. Это негодование людей, особенно тех, кто пережил ужасы войны с гитлеризмом, можно понять. Человеку, уверенному в том, что миллионы людей погибли в священной войне с мировым злом хочется верить, что если с одной стороны было зло, то с другой обязательно должно быть добро. Трудно смириться с тем, что зло было по обе стороны фронта.

Добро вообще редко обладает достаточной силой, чтобы уничтожить зло. В реальном мире, в яростной борьбе чаще всего одно зло побеждает другое зло. Побеждает всегда более жестокое и беспощадное. Но зло, по своей природе, несёт в себе семена саморазрушения, поэтому ситуация рано или поздно всегда возвращается в нормальное для человеческой цивилизации состояние. Возвращается сама по себе, по причине того, что в отсутствии давления любой народ стремится к восстановлению веками признаваемым нормам морали, к общечеловеческим ценностям, как их понимает этот конкретный народ. Привычные отношения и обычаи всегда возвращаются, чтобы не происходило, в каком бы ни было мрачном времени не пребывало до этого общество.

Можно сказать, что фашизм возникает из природы человека, из темных сторон его психики. Но также можно утверждать, что разрушение фашизма происходит из-за заложенных в человеке стремлении к свободе и независимости, человеколюбии, доброте к ближнему, в стремлении созидать, а не разрушать. Саморазрушение фашизма в государстве и обществе можно сравнить с выздоровлением человека от продолжительной тяжёлой болезни.

Муссолини заявлял, что фашизм является естественным состоянием человека, а стремление к власти соответствует основному закону живой природы — естественному отбору и стремлению каждого живого существа к выживанию во враждебной среде. На это можно возразить, что в отличии от остального животного мира, человек вообще очень сложное и противоречивое существо, в котором заложены кроме страха, злобы и ненависти, ещё много другого, более светлого и человеколюбивого. Благодаря чему, фашизм, будучи всегда непременным спутником человечества, в достаточно длительной исторической перспективе никогда не станет нормой.

Гитлер был не первым, кто с трибуны публично заявил, что он и его партия не могут жить одной стране с ненавистной им группой людей, насчитывающей миллионы, что выживание страны зависит от того, насколько жестокими будет он и его партия в борьбе с явными и предполагаемыми врагами. Не он первым заявил, что ненавистная группа должна быть изгнана из страны или полностью истреблена. До него это провозгласили своей политической целью большевики.

Нацисты уничтожали людей по расовому признаку, большевики уничтожали людей по классовому признаку. Нацисты и большевики жгли книги и преследовали «дегенеративное» искусство. Нацисты и большевики преследовали интеллигенцию. В Гитлеровской Германии карались половые контакты с «дегенеративными расами», в то время как в СССР карались половые контакты с классово чуждым партнёром. Нацисты и большевики с одинаковым рвением уничтожали Свидетелей Иеговы, русских старообрядцев, буддистов Гелуг и другие религиозные меньшинства.

Я согласен с Гансом Йегером, который писал: «

В гибели шести миллионов евреев косвенно виноват марксизм. Это он первым стал проповедовать ненависть, он первый предпринял уничтожение целого класса

». От себя добавлю: это он напугал немцев, что они с радостью отдали свои души дьяволу, который привёл Германию к позору и разорению.

Большевизм в период своего расцвета, с начала индустриализации до хрущёвской «оттепели» и нацизм были поразительно похожи внешне и внутренне – по своей идеологии, по методам пропаганды, по насаждению в обществе культового сознания. Они опирались на одну и ту же социальную базу, оба движения были социалистическими. Обе партии провозглашали главной целью борьбу с врагами, ставили существование своего государства в зависимость от своей непримиримости к оппонентам и агрессивности к соседям. Нацисты отрицали политическую значимость социальных различий внутри одной нации, а большевики — внутри бесклассового, по их мнению, (что, разумеется, было не так) советского общества. Обе партии строились не на демократических принципах, а на строгой иерархии военного образца. Большевики и нацисты отрицали прогрессивное значение свободы выбора и свободной конкуренции в экономике, предлагая взамен жёсткое административное регулирование и государственное планирование.