Николай Сергеев - Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Отдельные исследователи, называя фашизм одновременно антидемократическим и антилиберальным, имея в виду крайний этатизм и ограничения прав граждан в тоталитарном государстве, смешивают два разных понятия. Либерализм и демократия не одно и то же.

Либерализм предполагает защиту прав любых граждан, в том числе разных меньшинств. Основной принцип либерализма – личная свобода любого человека заканчивается лишь там, где начинается свобода другого.

Демократия – это власть большинства, а либерализм провозглашает главенство личных прав и индивидуальных свобод человека, независимо не только от их социального и политического статуса, от влияния и обладания реальной силой, но и от принадлежности к большинству, любому большинству, включая религиозное, национальное, расовое и прочее.

Существует точка зрения, что демократия противоположна истинному либерализму. В либерализме даже существуют течения, сторонники которых считают, что бесконтрольная формальная демократия непременно ведёт либо к фашизму, либо к охлократии. Основными тезисами подобных либеральных теорий являются утверждения, что массы слишком иррациональны, так как подвержены сильным эмоциям, чтобы быть способными к разумному выбору и слишком эгоистичны, чтобы сдерживать самих себя в своих желаниях. Поэтому предлагается создание сдерживающих механизмов, которые защитили бы меньшинство от произвола со стороны большинства и не позволили бы демократии выродиться в фашизм или охлократию. Это может быть суд, наделённый правом отменять решения большинства, общественные институты, имеющие право вето и тому подобное. Некоторые современные политологи, по большей части радикальные социалисты, называют эти теории «либеральным фашизмом», так как они предполагают существенное ограничение демократии. Наклеивание подобного идеологического ярлыка, по моему скромному мнению, несправедливо. Эти либеральные теории не имеют никакого отношения к фашизму, ни к термину, ни к явлению.

В принципе, существование тоталитарного государства с формальной декоративной демократией, построенного на фашистских принципах, представить себе несложно. Это может быть страна, где большинство граждан, находясь под влиянием фашистской пропаганды, не управляемое непосредственно, но направляемое фашистской партией, добровольно и с положенным в таких случаях энтузиазмом самостоятельно осуществляет все пункты фашистской доктрины. Начиная от огосударствления и монополизации экономики, развития солидаризма и созданию иерархических государственных управленческих структур с централизованным управлением, заканчивая полным контролем над жизнью граждан и геноцидом меньшинств.

Таким образом, совместить фашизм и симулякр демократии возможно, но сосуществование фашизма и либерализма невозможно по причине того, что фашизм изначально включает в себя антилиберализм, в составе своих основных базовых принципов. Муссолини в 1923 году утверждал: «

В России и Италии доказано, что можно править помимо и против либеральной идеологии. Фашизм и коммунизм пребывают вне либерализма

».

Не всегда простому обывателю бывает заметен переход к фашистской модели тоталитарного государства. Резкая смена внутриполитического курса, которая могла бы вызвать негодование у части населения, происходит редко, чаще граждане вообще не замечают ползучей тоталитаризции государства и фашизации общества.

Фашисты сначала устанавливают контроль над правительством, потом подчиняют себе армию и полицию, следующей жертвой становятся муниципалитеты и различные структуры гражданского самоуправления, организации образования и культуры, которые из независимых (частных или общественных) становятся либо государственными, либо попадают под тотальный государственный и партийный контроль.

Многочисленные исторические примеры показывают один из распространённых способов захвата власти – фашистами создаётся надгосударственный исполнительный орган (фашистский совет в Италии, политбюро в СССР и пр.), в статусе, не определённом правовой системой государства. Такой орган сначала наделяется незначительными, часто совещательными полномочиями, потом в своём развитии становится всё более могущественным и со временем начинает делать первые уверенные шаги к реальной абсолютной власти. Когда стремление такого органа к абсолютной власти становится уже очевидным для всех, то помешать ему, как правило, бывает уже поздно.