Николай Коняев - Петербург - неповторимые судьбы [Город и его великие люди]

Поэтому и «принято было решение овладеть особой императора и увезти его в такое место, где он мог бы находиться под надлежащим надзором и где бы он был лишен возможности делать зло».

Наступление Павла на свободу, или, как выражались дворянские писатели, занятые «информационным обеспечением» цареубийства, «удушение им свободы», выразившееся в ограничении рабовладения и безнаказанности творимого знатью беззакония, не прибавляло симпатии к Павлу со стороны крепостников. Однако, если мы не разделяем усиленно внушаемой и нынешними «демократами» точки зрения, что какой-то определенный класс людей или какая-то определенная национальность имеют право жить за счет угнетения своих соотечественников, мы должны и о правлении Павла судить не по отношению к нему крепостников, а по конкретным делам, совершенным в те годы.

А дела эти такие.

Учреждена Российско-американская компания; основаны духовные академии в Петербурге и Казани; основан Клинический повивальный институт; учреждена медико-хирургическая академия; основана первая хозяйственная школа в Павловске…

При Павле началось заселение южной части Восточной Сибири, прилегающей к границам Китая, и принято «единоверие» – компромисс между старообрядчеством и православием; при Павле впервые издано «Слово о полку Игореве»…

В 1781 году граф Безбородко составил по указанию Екатерины «инвентарь» ее деяний за девятнадцать лет царствования. Оказалось, что за это время было устроено по новому образцу 29 губерний, построено 144 города, заключено 30 конвенций и трактатов, одержано 78 побед, издано 88 замечательных указов и еще 123 указа для облегчения народа. Итого было совершено почти полтысячи дел…

В число 30 конвенций и трактатов Александр Андреевич Безбородко, разумеется, не преминул включить договор, заключенный 31 марта 1764 год между Россией и Пруссией. По этому договору Пруссия обязалась продвигать любовника Екатерины II – Станислава Понятовского – на польский престол. Мудрый Фридрих II успокаивал тогда свою верную помощницу Екатерину II, что он «достаточно знает польскую нацию, чтобы быть уверенным – расточая в пору деньги и употребляя непосредственные угрозы… вы доведете их до того состояния, какого желаете».

В число одержанных побед включалась, должно быть, и вторая «выгонка» старообрядцев с Ветки в 1786 году, завершившая окончательный разгром старообрядческих поселений на острове, и победы, одержанные генералами и фельдмаршалами над крестьянским войском Емельяна Пугачева.

Очень интересно, фигурировал или нет в числе указов, «изданных для облегчения народа», документ от 17 января 1765 года, предоставляющий помещикам право ссылать крепостных на каторгу на какой угодно срок?

А указ от 22 августа 1767 года о ссылке навечно на каторжные работы в Нерчинск крестьян, подающих жалобы на своих владельцев? А распоряжение от 21 июля 1768 года о запрещении раскольникам строить церкви и часовни?

А впереди еще будет 3 мая 1783 года – законодательное закрепощение крестьян на Украине, «чтобы уровнять в правах малороссийских дворян с дворянами великорусскими».

«Инвентарь» свершений императора Павла числом не так богат, но по важности для страны он, безусловно, превосходит все свершения Екатерины, про которую, если уж и говорить, что она великая, то обязательно прибавляя «немка» или «прусачка», потому что почти все совершенное Екатериной для России было злом или оборачивалось злом, как, например, присоединение земель, полученных при разделе Польши [6] В 1772 году после первого раздела Польши Россия приобрела себе 100-тысячное еврейское население. С этого момента и надо датировать, как пишет А. И. Солженицын, «первое значительное историческое скрещение еврейской и русской судьбы». .

Говоря так, мы не пытаемся идеализировать образ Павла.

Екатерина II сделала все, чтобы воспитать сына вне православия, вне русской духовной культуры, в духе модных тогда полумасонских, полупросветительских теорий. Воспитатели настойчиво требовали от Павла, чтобы он «из славных французских авторов» выучивал наизусть места, «где заключаются хорошие сентенции». Заучивание «хороших сентенций» помогало скрывать отсутствие собственных мыслей, но развивать национальную мысль оно не помогало. С помощью заученных сентенций невозможно было не только полюбить Россию, но и узнать, и понять ее.

И Павел так и не сумел до конца постичь страну, которой он правил. Чувствуя несправедливость, он пытался исправить ее и отчасти исправлял, но иногда тут же забывал, что нужно продолжать исправление далее. Особенно ярко эта непоследовательность проявилась в отношении Павла к крепостному праву.