Матвей Фролов - И снова к микрофону выхожу...

Год 1949-й. Весна. На «Красный выборжец» приехал начальник одного из ленинградских строительных управлений Михаил Елисеевич Путин: он часто бывает здесь по делам службы, а иной раз и просто так заедет, старых друзей навестить. Сегодня он не один. С ним — полковник авиации, человек несколько полноватый, но, несмотря на это, очень подвижной.

Они идут в партком, и там Путин обращается к парторгу:

— Знакомьтесь. Борис Дмитриевич Круглов. Потомственный обрубщик, ныне авиатор...

— Знаю, знаю, — говорит секретарь парткома, — хотя я тут работник и новый, но наслышан.

— ...И хочется товарищу полковнику, — продолжает Путин, — взглянуть на родные, так сказать, пенаты.

— Пожалуйста. Полагаю, что специальных провожатых вам не потребуется?

— Я тоже так думаю, — говорит Путин. — Где сами разберемся, а где друзья помогут.

Круглов спешит, конечно, в трубный, но Михаил Елисеевич тянет его сперва в клуб.

— Может быть, — предлагает Борис Дмитриевич, — зайдем в клуб попозже, на обратном пути?

— Есть смысл побывать там именно сейчас, до цеха, — настаивает Путин.

Клуб, недавно построенный, поистине великолепен. Это гордость завода.

— Сколько света! — восклицает Круглов. — Какое чудесное фойе! А ты чего молчишь? Не нравится?

— Видишь ли, неудобно хвалить работу строителей управления, которым руковожу, лучше погляди-ка наверх.

— О, как это я сразу не заметил...

Наверху, над витриной с портретами ударников, висит картина, названная художником «Первый договор». Картина не может не взволновать этих двух пожилых, бывалых людей. Они видят себя молодыми, в синих спецовках, в замасленных, сдвинутых на затылок кепках, видят своих товарищей по бригаде.

— А не кажется ли тебе, Елисеич, что мы с тобой чуточку изменились?

— Самую малость.

— Кто это слева? Похож на Пашу Мокина.

— Он и есть. Погиб Паша на войне.

И снова смотрят они на картину, потом друг на друга и опять на картину. Стоят, молчат, вспоминают...

Нет, не жалеет Круглов, что побывал здесь.

— Ну, а теперь в трубный.

Там, в трубном, уже знают, что Путин ходит по заводу с каким-то полковником. В конторке цехового механика Николая Матвеевича Дубинина собираются ветераны. И конечно же, тут старики Комарский и Фокин, два закадычных приятеля, два бывших бригадира, которые вместе с Дубининым двадцать лет назад первыми поддержали путинский почин. Фокин сейчас старший мастер, Комарский — техник; оба давно на пенсии, но завода не покидают.

Появляется Путин.

— Елисеичу привет, — произносит Дубинин и, увидев входящего вслед за Путиным полковника, поднимается ему навстречу, сразу узнает и широко разводит руками: — Раздобрел, брат, раздобрел.

— Батюшки мои, — оглядывается Круглов, — да никак тут все четыре прежних бригадира: Фокин, Комарский, Дубинин, Путин. Четыре бригадира на одного рядового обрубщика. Что ж, готов выполнить любое ваше задание, уважаемые начальники.

— Между прочим, должен огорчить гостя, — говорит Дубинин. — Обрубщикам у нас делать нечего. Технология нынче не та.

Когда Круглов шел в трубный, он, естественно, предполагал, что цех изменился за эти годы. Но не думал, что в таких масштабах. По существу, прежними сохранились лишь стены да несколько волочильных станов. Утомительный процесс волочения труб почти полностью заменен прессовкой, сократившей весь цикл производства примерно в шесть раз...

Михаилу Елисеевичу все это не в новинку. Но и ему кажется, что за тот месяц, пока он не был в цехе, здесь многое переменилось. Чья-то рука прошлась по машинам и везде оставила след. Вот ведь он отлично помнит, что у того электрического молота работало трое, — сейчас справляется один. А эти ножницы, автоматически отрезающие лишний кусок прутка? Их не было тогда так же, как отсутствовали и ролики для правки труб.

Путин слышит, как Дубинин, давая объяснения Круглову, все время упоминает о какой-то бригаде, которая и там что-то переделала, и здесь кое-что изменила и которой, насколько можно было судить по скупым репликам механика, до всего есть дело.

Что же это за удивительная бригада?

Официально ее именуют комплексной. В ней объединились люди разных профессий: механик Николай Дубинин и его брат Григорий — знаменитый ленинградский разметчик, читающий лекции с институтских кафедр, конструкторы Доброскок, Ландихов и Светличный, токарь Поляшов, специальность которого, собственно, трудно определить, потому что он с одинаковым блеском работает на любом механическом станке, слесарь Бужинский, инструментальный мастер Банковский, кандидат технических наук Жолобов...